Раньше умрешь, раньше взойдешь

Я моргнула, а сердце на секунду подскочило к горлу.

— Возможно, — сказала я, забыв как дышать. Я целовалась прежде — будь я святой, мама не наказывала бы меня, но в последнее время не занималась этим, так как быть мертвой немного рассредоточивает. Знание, что Джош хочет меня поцеловать, вызвало трепет во всем теле.

Джош крепче сжал мою руку. Из кухни раздался грохот кастрюль в мойке. Я задержала дыхание, чувствуя, как память о моем сердце застучала сильнее.

— Не забудешь обо мне? — прошептал Джош. Его лицо было близко, еще не целуя, но уже намекая.

Запах спагетти, хлеба и шампуня поселял во мне чувство безопасности.

— Никогда, — ответила я, имея в виду именно это. Запрокинув голову, я прикрыла глаза. Как я и надеялась, наши губы соприкоснулись. Я лишь успела почувствовать их тепло, прежде чем Джош отстранился. По телу пробежала дрожь, и я распахнула глаза, встречаясь с ним взглядом. Джош мягко улыбнулся. Это произошло слишком быстро, но я услышала звон столового серебра, и парень кивнул. Я почувствовала тепло смущения. Возбуждение и спокойствие одновременно.

— Мне пора уходить, — сказал Джош, вновь натянув сумку на плечо.

— Ага, — согласилась я, задумавшись, как такая простая вещь как поцелуй изменяет мировоззрение.

— Увидимся завтра, Мэдисон, — добавил он, взглянув в сторону кухни.

— Пока. — Я честно не хотела, чтобы он уходил.

Джош сжал мою ладонь, и после того, как она выскользнула из его руки, вышел и закрыл за собой дверь.

Я, наконец, позволила себе выдохнуть (уже и не помню, когда задерживала дыхание) и мой взгляд обратился в сторону кухни, когда папа прокричал через окно:

— Пока, Джош! Веди осторожно!

— Непременно, мистер Эй, — донесся едва слышимый ответ, и я обернулась в сторону лестничного пролета, подскочив, когда увидела стоящую и ожидающую меня наверху Накиту. Джош никак не показывал, что видел ее, но по ее обеспокоенному выражению лица я догадалась, что она видела все от начала и до конца.

— Он тебя поцеловал, — сказала она, когда я была уже на полпути к ней.

— Хочешь повторить это погромче? — кисло заметила я. — Мой отец, может, еще не услышал.

Когда я приблизилась, она отступила, выглядя скованной.

— Это заставило твое сердце биться, — сказала она, следуя хвостиком за мной.

— Угу, — подтвердила я, улыбнувшись. Даже отсюда я услышала, как заревел грузовик Джоша. Мои мысли все еще витали вокруг него, когда я плюхнулась на кровать. Он действительно был хорошим парнем.

Накита закрыла за собой дверь.

— Как ты думаешь, может мне следует покрасить ногти?

Смена темы отвлекла меня от разглядывания потолка, и я привстала на локте.

— Заметила, как отец на них смотрел? — поинтересовалась я, и Накита кивнула. На ее прекрасном лице было почти смешное количество тревоги. — Если хочешь.

— Хочу, — с облегчением подтвердила она. — И на ногах тоже.

— Мне они нравятся такими, какие они есть, — заметила я и перекатилась на живот, чтобы дотянуться до прикроватного столика. Порывшись в ящике, я отыскала ярко красный лак, подходящий к ее сумочке, которая, кстати говоря, обосновалась в шкафу прямо за учебниками. Джош и их притащил. Черт, я реально ему должна.

— Подойдет? — спросила я, протягивая ей лак.

Она взяла его с бесстрастным выражением лица.

— А у тебя нет менее яркого оттенка?

Я вдруг поняла, что она просто старается выглядеть обычной, вписаться, и вновь перекатилась на живот, находя искомое.

— У меня есть розовый, — сообщила я, и Накита ощутимо расслабилась.

— Спасибо.

Она снова улыбалась. Подумав, что кто-либо другой будет выбит из колеи моим биполярным беспорядком, я захлопнула ящик и порылась в кармане, чтобы выудить на свет смятый список необходимого к фотографическому классу и мысленно сравнить с содержимым своего шкафа.

— Ну, большая часть у меня имеется, — сказала я, перевернувшись на спину и поджав под себя ноги. — Которую из моих камер ты хочешь — красную или черную?

— Черную. Нет, красную, — сразу же поправилась она, но затем вновь заколебалась. — Какую бы выбрала ты?

Я открыла шкаф и, положив руки на бедра, принялась вспоминать, в какую именно коробку запрятала их. Джош упомянул, что я делаю просто замечательные снимки. Отец сказал то же самое, но, мимоходом услышав это от Джоша, я сейчас чувствовала приятное тепло — то тепло, которое не ощущала месяцами.

— Вот она, — тихо проговорила я, отбросив в сторону юбки, топики и джинсы, и наконец добралась до коробки. Она была из бакалейной лавки моей матери, и я почувствовала приступ ностальгии по дому, поставив ее на стол. Перезвони матери, не забудь.

Когда я ее открыла, наружу просочился безошибочный запах электронных приборов, пробуждая воспоминания.

— Красная будет поновей, но черная более универсальная, — сказала я и когда Накита лишь рассеянно моргнула, протянула ей черную. — На ней снимки получаются лучше. Она не фокусируется автоматически, так что ты сама сможешь выбрать фокус. Иногда расплывчатые фотографии облегчают увидеть то, что ты захочешь показать.