Раны чести

— Значит, ты понятия не имеешь о событиях, произошедших в Риме за последние недели?

Марка снова затошнило, и лишь неожиданное столкновение с проблемами, о которых он почти позабыл за недели путешествия, помогло ему сдержаться.

— Нет.

— Понимаю. Тогда я должен сообщить тебе, что твой отец был арестован три недели назад по обвинению в заговоре с целью убийства императора. Когда ты покинул Рим?

От такого откровения у Марка мурашки поползли по коже. Он неожиданно осознал, что находится в смертельной опасности. Настало время отбросить обман, который сопровождал его на всем пути из Рима, и вернуть свое положение, пока все не зашло слишком далеко.

— В пятнадцатый день января. Господин, у меня есть…

Новый удар, еще сильнее.

— Молчать!

— Понимаю. Ты прибыл сюда всего на день позже курьера, который привез вести о преступлении твоего отца. Как раз вовремя для того, чтобы легион мог арестовать изменника…

— Арестовать…

Марку показалось, что на мгновение легат прищурился, но лицо мужчины оставалось суровым.

— Именно. Ты можешь быть сыном старого друга, но враг императора — мой враг. У меня нет иного выбора, кроме как послать тебя обратно в Рим молить трон о милосердии. Тебе есть что сказать?

— Да, господин. Я преторианский офицер, откомандированный с курьерским посланием и перевозящий особое послание для вас от самого императора. Мне велели путешествовать тайно, чтобы обеспечить конфиденциальность послания. В моей седельной сумке находится футляр, запечатанный имперской печатью, и открыть его должны лично вы. Мне ничего не известно об описанных вами событиях, мое путешествие было предпринято во исполнение прямого приказа вышестоящего начальника.

Трибун, прислонившийся к стене, впервые заговорил; его голос переполняла ирония:

— Поправка, гражданин. Ты был преторианцем. Префект преторианцев аннулировал твое звание, как только твою самовольную отлучку связали с преступлением твоего отца. Твоего трибуна допросили, и он признался в получении денег от твоего отца. Взамен он отправил тебя из Рима по поддельному поручению. Как оказалось, он получил очень много денег. Он уже понес должное наказание за то, что якшался с врагами трона. Печать на твоем футляре — всего лишь хорошая подделка, а внутри лежит не более чем последнее письмо твоего отца…

— Благодарю тебя, Тигидий Перенн…

Темные глаза легата буравили трибуна, пока младший из мужчин не опустил взгляд на свои сапоги, признавая поражение в этом поединке воли.

— Возможно, твой отец рассчитывал, что я смогу защитить тебя… но если так, он допустил ошибку. В свете его преступления ты должен незамедлительно вернуться в Рим и предстать перед судом. Тебя отведут к главным воротам, там будет ждать твоя лошадь. Тебе приказано вернуться в Рим кратчайшей дорогой, не отклоняясь от нее ни по каким причинам. Если ты не прибудешь в преторианский лагерь в течение шести недель, начиная от сего дня, ты будешь незамедлительно лишен звания сенатора, вся твоя семья, вплоть до самых дальних родственников, будет объявлена простолюдинами, а их имущество — конфисковано. Я отправлю послание со скорым курьером, предупреждая преторианцев о твоем возвращении, и они будут ожидать твоего прибытия. Это все.

Центурион понял, что нерешительность юноши — оцепенение от шока, и, крепко ухватив Марка за плечо, вывел его из зала к ожидающему конвою. Группа прошла к главным воротам, где как раз сменялась стража, с обычной в таких случаях суматохой и шумом. Центурион оглядел этот упорядоченный хаос, затащил Марка в маленькую караулку и выгнал оттуда легионеров приказом отправляться дежурить снаружи. В скудном желтоватом свете масляных ламп мужчина казался еще массивнее, чем в ярко освещенной резиденции легата, кряжистый и грозный в объемистой броне. Марк, постепенно приходя в себя от недавнего потрясения, наконец обрел дар речи и обнаружил, что место страха теперь занял гнев.

— Мы пришли сюда, чтобы ты мог избить меня, как обещал? Может, позовешь своих солдат для пущего удобства?

Центурион с грохотом сбросил на стол свой шлем и нервно провел рукой по лысеющей макушке.

— Закрой рот. У нас меньше пяти минут, прежде чем сюда приведут твою лошадь, и мне пришлось подкупить конюшенного, чтобы получить хотя бы это время.

Марк готовился к борьбе, и внезапная смена обращения снова выбила его из равновесия.

— Что…

Центурион ткнул юношу пальцем в грудь, спешка явно подпитывала его раздражение.