Раны чести

— Как вам известно, сегодня днем я встречался с легатом Шестого. Наше положение сейчас не просто устойчиво, оно становится благоприятным. Шестой разбил лагерь в лесу, вот здесь… — Он указал на грубой карте точку примерно в двадцати милях от их стоянки. — Второй и Двадцатый легионы уже достигли Вала и идут по дороге на соединение с нами. Предположительно они прибудут послезавтра. В этот день Солемн планирует бросить на отряд врага все имеющиеся силы и как можно быстрее, прежде чем они соберут больше копий. Даже если нам придется атаковать до появления Второго и Двадцатого. Завтра утром мы выходим из лагеря и быстрым маршем идем на соединение с кавалерийскими крыльями Петрианы и Августы, которые сейчас занимают позицию в десяти милях к северо-западу. Шестой тоже выступает завтра и двигается к нам, чтобы собрать все силы вместе и перейти к решительным действиям. Когда все выйдут на позиции, мы решим, как лучше ввести войска в бой. Но, я подчеркиваю, мы будем сражаться, только если сможем пустить в ход легион и наши копья, и только на подходящей земле. Вместе у нас двенадцать тысяч и кавалерийские крылья. Этого хватит, чтобы справиться с вдвое большим числом недисциплинированных варваров. Сейчас идите и поспите немного. Пусть ваши люди будут готовы выдвигаться с первыми лучами солнца. Завтра нам предстоит долгий марш.

Марк направился к своей палатке, собираясь завернуться в одеяло и урвать пару часов сна. Когда он скидывал сапоги, что-то ткнуло его под ребра. Марк вспомнил о табличке, которую ему утром сунул медик. Юноша запихнул ее в карман, а потом, в суматохе, забыл. Марк раскрыл табличку и, склонившись возле единственной лампы, прочитал нацарапанный на твердом воске текст.

Марк, спасибо за эту ночь. Если бы я была свободна, то выбрала бы тебя. Жестоко, если судьба становится ясной, только когда слишком поздно. С любовью.

* * *

Следующий день начался со слабого летнего дождя. Резкий ветер милосердно освежал быстро идущую когорту. Солдаты, подгоняемые центурионами и сейчас благодарные пасмурному небу, направились вверх по Северной дороге, к оставленному передовому форту Красная Река. Девятая на полмили опережала колонну, поскольку сейчас ее возглавляли тунгрийцы. Никто из солдат не сомневался, чего ожидать на месте форта.

— Ревущая Река сожжена дотла, хотя рискну сказать, что прежде они обыскали форт, рассчитывая найти оружие. Наверняка с Красной Рекой то же самое.

Дубн мрачно кивнул Морбану. Им вспомнились разрушенные остатки Ревущей Реки, мимо которых вчера прошла когорта. В мирное время форт укрывал крупный отряд ауксилиев, обычно снятых с гарнизонов Вала и отправленных сюда на шесть месяцев. Форт, расположенный к северу от Вала, привлекал свою долю прихвостней — проституток, воров, торговцев и разносчиков. Все они стремились любыми способами освободить от лишних денег солдат, оторванных от своих близких и привычного окружения.

Видимо, варвары слишком быстро прошли по Северной дороге, и у гарнизона не хватило времени озаботиться судьбой обитателей ветхого поселения. Те, предоставленные самим себе, либо быстро бежали, либо дорого заплатили за свое сотрудничество с римлянами. Пятьдесят или шестьдесят человек были прибиты к столбам у Ревущей Реки, еще два десятка — южнее, у Форта Хабит; всех их облили смолой, а потом подожгли. От людей остались только почерневшие, обугленные останки и смрад горелого мяса. Никаких признаков женщин, однако их судьбу было нетрудно представить. Каждый солдат когорты вздрагивал, когда представлял себе, что та же участь постигла его форт. Настроение войска изменилось. Беспокойство насчет предстоящего сражения сменилось жаждой мести, желанием выпустить варварам кишки и отрезать головы.

Та же мысль, очевидно, пришла в голову Эквития, поскольку он покинул Пятую и вместе с Фронтинием и двадцатью телохранителями побежал вперед. Они нагнали Девятую у вехового камня, за три мили до Красной Реки.

— Думаю, вам, разведчикам, пришло время сходить с дороги и начинать зарабатывать свой хлеб. Если Кальг хотя бы наполовину такой военачальник, каким его считают, он должен держать Красную Реку под наблюдением, а я хочу пока оставаться незамеченным.

Он посмотрел по сторонам, потом указал налево; местность там постепенно поднималась к далекой линии деревьев.

— Мы будем ждать здесь, на дороге, пока вы не доложите, что путь до тех деревьев чист.

Девятая, сойдя с дороги, двинулась в указанном направлении по узкой тропке, которая привела их к грубой хижине, заброшенному фермерскому жилищу, а потом еще выше, к линии деревьев. Однако деревья, в трехстах ярдах за заброшенным полем, были непроницаемым убежищем. Морбан вгляделся в них и насмешливо сплюнул в пыль.

— Коцидий! Там может скрываться целая армия, и мы никогда об этом не узнаем.

Марк усмехнулся своему знаменосцу.