Раны заживают медленно. Записки штабного офицера

Месяца через два я положил на стол начальника объемистую тетрадь справочника, пропитанного, если так можно выразиться, моим обильным потом. Майор Пелевин вынул из сейфа давно сделанный, отпечатанный на машинке и красиво оформленный том подобного справочника и сверил его с моим детищем по итоговым цифрам. Он многозначительно улыбнулся, похвалил мое старание и передал плод моего двухмесячного труда на сжигание вместе с черновиками секретных материалов. Моей досаде не было границ: жаль было затраченного попусту времени.

– Теперь можете приступать к своей основной работе, – удовлетворенно заявил Пелевин. Заметив мое растерянное недоумение, майор добавил: – Не огорчайтесь. Не думайте, что потрудились напрасно. Это вам пригодится.

Основная моя работа заключалась в подобных же расчетах, составлении служебных бумаг, заявок и отчетов, а также в поездках по гарнизонам в составе различных комиссий и в одиночку для разнообразных проверок и инспекций.

3

Проходя службу в окружном аппарате, я не терял надежды вернуться в войска на командную должность. Служба в строю мне была более по душе и ближе к моему темпераменту и характеру, да и более понятна. Я был убежден, что в строю принесу больше пользы, чем в штабе, и теперь, прослужив почти сорок лет в штабах, не изменил этого убеждения.

Мой командирский стаж и служебное положение давали право на поступление в военную академию. Мне полюбилась артиллерийская специальность, и я решил поступить в Артиллерийскую академию имени Ф.Э. Дзержинского. Поэтому заранее готовил себя к вступительным экзаменам. Подал рапорт и получил вызов в Москву. Но начальник артиллерии меня не отпустил, хотя до этого дал ход моему рапорту. Он предложил мне учиться на вечернем отделении Военной академии имени М.В. Фрунзе, открывавшемся при штабе округа в Ростове-на-Дону. Другого выхода не было, и я последовал его совету. Возглавлял отделение академии начальник штаба округа генерал-майор А.Н. Никишов. Он же читал основные лекции по оперативному искусству и военной истории.

Это был человек, обладавший обширными знаниями, культурный и в высшей степени добросовестный и вежливый, отлично знавший уставы и тактику. Одним словом, для отделения академии это был бесценный клад. Специальные дисциплины преподавали соответствующие начальники родов войск и служб. Занятия увязывались, следовательно, с практическими делами войск, что очень ценно. Занятия проводились три дня в неделю по шесть и более часов, захватывая два последних часа рабочего дня, что не очень нравилось нашим непосредственным начальникам, вынужденным отпускать нас раньше времени с работы. Каждый год из трех лет обучения нас вызывали в Москву, где мы, находясь в академии по нескольку месяцев, проходили обучение под руководством квалифицированного профессорско-преподавательского состава, сдавали переводные, а затем и выпускные экзамены. Не будучи оторванными на длительное время от практической работы, слушатели вечерних отделений не уступали слушателям основных факультетов.

Мне, офицеру мобилизационного отделения, приходилось засиживаться на работе до поздней ночи или неделями находиться в командировке. Поэтому посещать вечерние занятия было почти невозможно, я много пропускал. Не было времени и на самостоятельную работу. Возникли трудности и трения с начальниками. Лишь благодаря поддержке Н.Д. Яковлева, а затем, после его ухода в другой округ, душевного и заботливого генерала Клича, заменившего Яковлева после возвращения из Испании, мне удалось продержаться два учебных года. Но и Клич, побывавший несколько месяцев на Финском фронте, был переведен на Дальний Восток, а вместо него прибыл генерал И.П. Камера, известный в то время артиллерийский начальник. Пользуясь какими-то штатными изменениями, меня вывели за штат, решив избавиться от отвлекавшегося от служебной работы на академические занятия сотрудника. Камера предложил мне должность в Краснодаре. Я должен был оставить учебу в академии, не дотянув до ее окончания один год. Мне этого не хотелось, и, в поисках выхода, я обратился за помощью к полковнику Воробьеву, не заинтересованному терять слушателей. Он выразил готовность помочь, заявив, что не может допустить даже мысли о том, что я могу уйти из академии, не окончив ее. Иван Иванович представил меня начальнику оперативного отдела штаба округа, тогда уже носившему на груди орден Ленина, полковнику И.Н. Рухле. После беседы со мной Рухле поставил вопрос о переводе меня к нему в оперативный отдел на должность старшего офицера по зенитной артиллерии. Это дало мне возможность окончить академию и получить хорошую практику по оперативной подготовке. Но генерал Камера согласился отпустить меня из артиллерии только до окончания академии, после чего собирался вернуть и назначить по своему усмотрению. К сожалению, этому, совпадавшему с моим желанием намерению не суждено было сбыться.