Рапсодия в стиле mort

«Нина, стой!» – хотел закричать он, но не почувствовал губ. Поднял руку и провел ладонью от носа до подбородка. Рта не было, только гладкая глянцевая поверхность, отдаленно напоминающая живую плоть.

Нина оглянулась и засмеялась. Арсений отчаянно замахал руками, замычал и застучал пяткой о землю, умоляя: «Посмотри, посмотри!» Жена продолжала идти вперед, к пропасти, повернув голову к Арсению и хохоча. Михей весело прыгал вокруг нее.

Арсений бросился вперед. Ноги повиновались так медленно, что он боялся не успеть. В последнюю секунду совершил резкий рывок вперед и, уже падая, схватил Нину за руку. Рука заколыхалась и развеялась, словно была соткана из сигаретного дыма, затем дым собрался и снова принял вид человеческой фигуры.

– Ты же не думал, что я живая? – спросила Нина.

Одна ее нога уже повисла над пропастью. Она схватила Михея за ошейник и наклонилась над упавшим Арсением. Он с ужасом увидел под платиновыми волосами жены лицо Норы.

– Не волнуйся, Сенечка, я как-нибудь смягчу потерю. Зайди попозже, ладно?

Лицо, сотканное из сигаретного дыма, начало колыхаться и менять очертания. Михей расплывался прямо на глазах, превращался в грязно-бурое облако, пачкающее пейзаж.

– Немедленно начинай работать! – потребовал другой женский голос. Арсений увидел твердые серые глаза. – У тебя нет выхода.

Привидение потянулось к нему, чтобы поцеловать. Лица и тела уже не было видно, только сгусток дыма и пепла, плавающий над расселиной среди цветов. Арсений вскрикнул и проснулся.

Он лежал на диване в гостиной, укрытый клетчатым шерстяным пледом. Минуту тяжело дышал, глядя в темный потолок, пересекаемый светом фар редких ночных машин, потом сел и провел рукой по рубашке. Ткань была влажной. Знакомый врач как-то сказал, что во время сна все люди потеют. Фраза вызвала у Арсения чувство брезгливости, и он стал проверять по утрам, так ли это на самом деле. Иногда ему казалось, что врач прав, а иногда, что это полный бред. Но так сильно он не потел никогда, даже во время привычных ночных кошмаров.

Он поднялся с дивана и включил высокий напольный торшер, имитирующий масляную греческую лампу. Яркий световой луч разбился о потолок и водопадом обрушился на темно-коричневый паркет. Комната из таинственной и пугающей сразу стала обыкновенным гостиничным номером. Едва слышно тикали часы на секретере в углу, розы в хрустальной вазе уже начали терять пурпурные лепестки. Конверты с деньгами лежали там же, где он оставил их вчера, – на столе, рядом с большими сверкающими ножницами.

«Интересно, как деньги попали в номер?» – подумал Арсений минутой позже, стоя под душем. Горячая вода сняла сон и усталость, вернула способность трезво мыслить. Он вдруг с удивлением понял, что не видел женщину-загадку десять дней, хотя все время ощущал ее присутствие. Ярко-красные розы в палате. Розы на столе. Книга и конверты с деньгами. Она знала, что он вернется в гостиницу, поэтому приготовила своеобразное приветствие своему создателю. Она всегда рядом и не намерена отступать от своего каприза. Арсений обязан написать заключительную книгу, потому что «у него нет выхода». В каком это смысле, интересно?

«Я должен ее найти, – подумал он, растирая покрасневшую кожу жестким махровым полотенцем. – Найти и вернуть деньги как можно скорее, сумма-то нешуточная».

– И как ты собираешься это сделать? – поинтересовался внутренний голос. – Где ты намерен ее искать?

Резонно. Арсений практически ничего не знает о своем персонаже. Ни фамилии, ни адреса, ни места работы… Хотя женщина, легко расставшаяся с такой суммой, вряд ли нуждается в постоянном заработке.

«Нужно поговорить с администратором», – решил Арсений и тут же представил себе этот разговор.

– Кто входил в мой номер, пока меня не было?

– Только ваша сестра и горничная. – Тревожная пауза. – А в чем дело? Что-то пропало?

– Как раз наоборот, не пропало, появилось. Мне кое-что подбросили.

– Что именно?

– Да так, пустяки. Пятьдесят тысяч долларов.

Вой сирены «скорой помощи», парочка крепких санитаров, и Арсений в смирительной рубашке. Как сказано у классика, подбросить могут ребенка или динамитную шашку, но идиота, способного подбросить пятьдесят тысяч долларов, в природе не существует. Занавес.

Арсений надел халат и повозил полотенцем по запотевшему зеркалу. В мутном стекле отразился высокий мужчина с мокрыми взлохмаченными волосами. Арсений наклонился и вгляделся в глаза с уголками, опущенными вниз, как у бассета. «А ведь этот человек обречен!» – подумал он и испуганно тряхнул головой.

Наваждение ушло. В зеркале отражался Арсений Платонов, мужчина в самом расцвете сил, с полным отсутствием каких-либо жизненных интересов. Хотя нет. За последние десять дней появился ряд вопросов, которые не давали ему покоя. И что-то подсказывало, что таких вопросов будет возникать все больше.