Раритет

– Вот я и говорю, Мертвое море, – подхватил приятель. – Уж ты уважь бывшего земляка, а? А если вдруг выгорит, он тебя не обидит. Не обидишь ведь, верно?

Исидор кивнул.

– Да не выгорит. Нет ни единого шанса. И как можно выставить на аукционе книгу, ценности не представляющей? Меня за такое по головке не погладят,  – сказал мужичок, проведя рукой по круглой плеши. – Ладно, позвоню шефу ради дружбы. Он все равно не разрешит.

Он набрал номер и стал говорить. Исидор пытался угадать по его словам, как реагирует шеф.

– Да не-а, книжка совсем новая. В том-то и прикол, – говорил мужичок.

– …

– Но с другой стороны считанное число экземпляров в мире существует… Сколько? Щас спрошу. Сколько экземпляров-то? – обратился он к Исидору, зажимая ладонью трубку.

– Шесть.

– Говорит, шесть… Ну да, ну да… Ну кто на нас будет пальцем указывать? Какое посмешище, Валентин Эдуардович? Мы покудова еще не Сотби… Жалобы? Там сотни лотов, никто и не заметит… Да, можно сказать, что и друг… Нет, не родственник, но  близкий…  Конечно, под мою ответственность… Коньяк будет, не сомневайтесь… Спасибо огромное, Валентин Эдуардович…

Мужичок повесил трубку и сказал:

– Надо же, разрешил. Но и он говорит, что дело дохлое. Ладно, ближайший аукцион у нас через 10 дней.

– Через десять? Так долго? – растерянно спросил Исидор, у которого обратный билет был на послезавтра.

– Так и быть, поживешь у меня еще полторы недели. Я уж потерплю, – сказал приятель. – Надеюсь, и  ты меня приютишь, ежели я в Израиль соберусь? На грязи?

– Приютить-то приючу. Вот как бы благоверная нас обоих из дома не погнала.

– А что, Верочка по-прежнему сурова? – внезапно заинтересовался приятель, вспомнив вдруг, что с самого первого дня жена Исидора, тогда еще пребывавшая в статусе невесты, на дух не переносила компанию его дружков.  «Эх, где нынче эти дружки?» – с элегической грустью подумал приятель и спросил:

– А помнишь?..

– Ладно,  ребята, общим воспоминаниям будете предаваться потом, – перебил его мужичок. – Значит так, во-первых, с тебя коньяк. Во-вторых, книжку оставь. Сколько ты за нее просишь?

Исидор, который планировал продать «пробную» книжку не меньше, чем за тридцать тысяч, чтобы хоть частично окупить расходы на поездку, вдруг испугался собственной наглости и, сглотнув слюну, выдавил:

– Двадцать.

– Тысяч? – удивился мужичок. – Да ты что?! Это нелепая какая-то цена.

– Тогда десять.

– Тоже несуразная. Никто не купит. Тем более, смотри, книжка вся помята. Скинь еще.

– Нет, ниже скидывать – себя не уважать.

– Как хочешь, хозяин-барин, – недовольно покачал головой мужичок. – Зря только десять дней пропадет. Все равно никто не купит.

– Ну и пусть, – упрямо повторил Исидор.

– А даже если бы купили. Хоть все шесть книг. Это бы на круг вышло шестьдесят тысяч. То есть, тыща долларов. Тоже мне, авантюра называется. Ты еще тот гешефтмахер, как я погляжу. Ладно, вот тебе адрес. Где аукцион пройдет. Меня там не будет, так что ты уж сам. Запомни, номер твоего лота 171. И, считай, тебе еще дико повезло. Чтобы макулатуру, да на торги. Где такое видано?

***

Вот так Исидор попал на аукцион и бродил вокруг да около в сильном волнении. Наконец, раздался гонг, означающий, что торги начинаются. «Сейчас, сейчас все решится. Пан или пропал!» – подумал он, пристроившись с краю на одном из пустующих рядов и  тщетно пытаясь унять бившую его крупную дрожь. Он уставился на аукциониста в лоснящемся фраке, дивясь скорости, с которой тот произносил слова. На каждый лот в среднем уходило чуть больше полуминуты. Когда кто-то из покупателей выражал готовность приобрести книжку, он громко стучал молотком, кстати, точно таким же, какой привиделся Исидору во сне – из магазина игрушек. Но аукцион шел вяло. Большая часть лотов снималась по причине отсутствия у публики интереса. Единственный раз возникло что-то вроде торга за прижизненное издание «Истории государства российского» Карамзина. Первоначальная цена книги была 15, а ушла она за 27 тысяч рублей. «Так то Карамзин…» – вздохнул Исидор и, кажется, отключился на время. Но будто что-то его толкнуло, и он проснулся, когда последовательно с торгов были сняты лоты 169 и 170. «Лот номер 171, – провозгласил заскучавший к тому времени лицитатор. – Стартовая цена 10 тысяч рублей».–«Сколько-сколько?» – раздался откуда-то сзади язвительный голос. – «Десять тысяч…» – «Это за книжку прошлого года издания? Может, автор граф Толстой? И книжка с его автографом?» – «Возмутительно! Тоже мне аукцион!» – послышались голоса из разных мест. – «Но, господа, тут записано, что в мире сохранилось всего шесть экземпляров. Остальной тираж уничтожен», – попытался объясниться смятенный лицитатор.  В ответ раздался зычный бас мужчины, сидевшего позади: «Ну, ежели шесть экземпляров, то я, пожалуй, и купил бы книжонку. Тыщи за две я готов» – «Если в зале присутствует продавец, то прошу откликнуться. Устраивает ли вас предложенная цена? – чуть приободрился аукционист.  – Лично я бы вам настоятельно рекомендовал согласиться».