Раритет

Исидор при этих словах резко и отрицательно дернул шеей справа налево (в точности как Донатас Банионис в фильме «Никто не хотел умирать»). Но, не желая обнаружить свое присутствие, промолчал. «Что ж, лот 171 снимается с торгов», – произнес аукционист.

На следующий день единственный обладатель шести никому не нужных книжек, отбыл в Израиль. Он и предположить тогда не мог, что славная девушка-эксперт с высокой грудью была права и эта история получит продолжение. И гораздо раньше, чем через пятьдесят лет.

***

Но что же это была за книга, с помощью которой Исидор надеялся разбогатеть? И почему шесть последних экземпляров оказались в его владении? Да и что представляет собой Исидор?

Чтобы ответить на эти вопросы, нам, дорогой читатель, придется совершить прыжок в относительно недалекое прошлое. А потом мы прыгнем в обратном направлении – в будущее, чтобы узнать, чем же завершилась эта удивительная история.

***

Что ж, присмотримся! Хотя это будет нелегко. Исидор раньше и сейчас – это два совсем разных человека. Трудно в это поверить, но его когда-то называли человек-праздник. И не зря называли. Шутник, затейник и балагур. Где подурачиться, там он всегда первый. А как друзья его любили?! И девушки тож. А он их. Не случайно отхватил в свое время «першую красавицу» их компании – тоже умницу и затейницу. Она и стала его женой. Да-а! Но это когда было? И куда все подевалось? Потускнел Исидор, потух, спекся.  Ни шутки от него не дождешься, ни чего другого. И на женщин, почитай, что и не глядит. Только под ноги. «Эх, старый хрен, во что ты превратился?» – спрашивал он себя и мысленно сплевывал, если вдруг натыкался на зеркало.

От былого блеска не осталось и следа. Вернее, след остался в виде нескольких речевых формул. Например, на вопрос, что он будет есть, Исидор отвечал: «Много и вкусно…». Если его о чем-нибудь просили, он обычно соглашался, но обязательно добавлял: «За небольшое, но щедрое вознаграждение». Эти фразы взяли на вооружение и его друзья и во время застолий только и слышалось: «Много и вкусно», «А дайте-ка мне этого сору» (Исидор произносил слово «сыр», так что получалось нечто среднее между сором, сёром и сэром). Еще он любил ставить ударение в неправильном месте, используя в качестве образца «пОртфель» или «осУжденный». Он даже придумал целую теорию, что неправильные ударения способствуют обновлению языка и поминал всуе «словотворчество». Бред, конечно. Но друзья со смехом повторяли следом за ним: «Куда ты пОшла на ночь глядя?» или «Пора, брат, отдОхнуть». Словом, не речь, а ад крОмешный.

Жена не одобряла эту его привычку и называла ее словопорчеством. Но за долгие годы супружества сама невольно заразилась ею и говорила, выходя из дома или, напротив. заходя в него: «Всё. Я Ушлая» или «Я прИшлая». Эту нелепую привычку коверкать слова Исидор сохранил до сих пор, но теперь все чаще, особенно со стороны людей малознакомых, она воспринималась не как в меру потешное оригинальничанье, а как несомненный признак приближающегося маразма.

Кстати, он не только русский, но и иврит умудрялся искажать «в поисках новых смыслов». Так, вместо вопроса «Ма шаа?» (который час) спрашивал «Ма шоа?». Звучало это кощунственно, так что люди на улице отпрядывали и норовили перейти на другую сторону. Оно и понятно, ибо Шоа на иврите означает Холокост. Но, в сущности, этот вопрос как нельзя лучше выражал душевное состояние моего героя.

***