Рарок и Леса

Да, лучшей жены, чем Ягда, для её старшего сына придумать было нельзя! Только бы они не натворили там чего лишнего. Ларни боялась не за малютку Зою – та спокойно спала в своей уютной люльке, и ничего ей не грозило, в том числе и невнимание. Опасаться следовало за Ягду. Старшенький сынок-то, вот-вот и совсем станет мужчиной, но девчонке ещё рано познавать мужскую любовь в полной мере. Стоит подождать хоть два-три года, а там… Она только рада будет застелить им брачное ложе, как того требует обычай. А сейчас, следует полагаться на благоразумие тех, кого в силу их молодости, оно нередко оставляет, предпочитая быть достоянием старших.

Но не разгонять же их! Это было бы кощунственно. Так можно сломать то хрупкое нежное чувство, которое должно вырасти красивым и сильным вместе с нынешними детьми. А чтобы не случилось плохого, они со Стефаном ребятам давно уже всё рассказали и предупредили о том, что сейчас можно, а чего пока нельзя. Кажется, все всё поняли.

Успокоившись, таким образом, Ларни окинула взглядом дом и прошла в их со Стефаном спальню. Муж не спал, ждал её. Устали они оба, аж до дрожи в коленях. Так что же, отдохнуть сегодня? Что такого, если они пропустят всего разок? Зато потом с новыми силами…

Не-а!

Когда их руки нашли друг друга, усталость, как ветром сдуло, и Ларни боялась только одного – как бы это не повредило Стефану, раны которого едва затянулись. Но, вот чудо! Сегодняшняя битва словно излечила её мужа. Он не только выдержал сражение, но и не свалился потом, а сейчас с ней был силён, как двадцать лет назад или даже ещё сильнее. И, как двадцать лет назад, в Аду, здесь на земле они творили жизнь! А когда устали уже, по-настоящему, уснули, тесно прижавшись друг к другу, в божественной наготе, презирая лишние покровы, как цветущая весна презирает вчерашний снег.

Ларни проснулась от странного чувства, что на неё кто-то смотрит. До первых солнечных лучей оставался, наверно, час, кругом царила тишина, и даже маленькая Зоя, ещё не просила есть. Женщина осторожно высвободилась из объятий спящего мужа, села на кровати и огляделась. Никого и ничего. Но ощущение ощупывающего кожу взгляда не проходило. Нет, она не видела никаких горящих точек во тьме, но быстро поняла, откуда исходит это странное чувство. Оно словно струилось сквозь сплошную без окон и дверей стену, обращённую на задний двор.

Ларни бесшумно встала, накинула на себя сорочку, едва прикрывающую бёдра, (длинных рубашек она не признавала в принципе – была бы охота путаться!), взяла в углу один из стоявших там мечей, (ну, конечно же, ей в руку легла рукоять демонического оружия, словно специально сделанная под её кисть), и так же бесшумно вышла в коридор.

Словно тень, прошла она по своему дому, без труда двигаясь так, что не скрипнула ни одна половица, но не удержалась, и на пару секунд остановилась у светёлки. Даже сквозь закрытую дверь ей удалось услышать знакомое – «шу-шу-шу», но не было ни скрипа скамьи, ни ритмичных толчков, ни учащённого дыхания, ни сдерживаемых вскриков. Голубки целомудренно ворковали, и это было прекрасно! Значит, всё в порядке, воркуйте, птенчики, придёт время и вам опериться, а сейчас будьте счастливы тем, что у вас всё ещё впереди!

Ларни вышла из дома. Она могла бы пройти на задний двор через кухню, где была выходившая туда дверь, но та, как на грех скрипела, а ей очень не хотелось будить Стефана и мальчиков, а ещё, тревожить эту вот парочку, не говоря уже про Зою. За дом попасть было совсем не сложно, если обогнуть его по тропинке вдоль стены и войти в узкую калитку, которая никогда не запиралась, но которой редко пользовались. Ларни так и сделала. И только она шагнула за калитку в темноту и влажную прохладу заднего двора, как оказалась перед горящими настоящим огнём глазами…

Ифрит. Вот это сюрприз, так сюрприз! В суматохе, слезах, горе и радости остатка минувшего дня, Ларни не заметила, как огненный тролль покинул их мир. Она думала, что он ушёл вместе с семью братьями и их двоюродным братом по имени Хаюк. Ну, вот, оказывается не ушёл!

Три глаза смотрели на нее, не отрываясь, и она не могла прочесть их выражение. В темноте Ифрит казался этакой бесформенной массой, и эта масса сейчас была неподвижна, только слышалось его тяжёлое дыхание, и в воздухе стоял запах горячего пепла.

Но вот он слегка приподнялся и приблизил своё лицо к застывшей на месте женщине. Ларни инстинктивно сжала рукоять демонического меча, понимая, однако, что против Ифрита это, такое же оружие, что против легендарного элефанта зубочистка. Бежать тоже не было смысла – она видела, насколько быстрым было это существо, и как легко оно расправлялось с самыми могучими монстрами. (Даже не успевший далеко уйти живой таран, сломавший ворота Междустенья, пал под ударами его когтей, и теперь, наверно, служил пищей троллям, очень хвалившим его мясо, когда они всемером разделывали здоровенную тушу.)

Нюх, нюх, нюх, вух-фрр!