Раса, язык и культура

От перечисленных здесь социальных групп расовое сознание и расовую вражду отличает одна вещь. Если во всех других человеческих обществах нет никаких внешних признаков, позволяющих отнести человека к своей группе, то здесь его выделяет сама внешность. Если бы, как в былые времена, снова распространилось убеждение, что все рыжие обладают скверным характером, общество бы тут же их изолировало в обособленную группу, и ни один рыжеволосый человек не смог бы этого избежать, какими бы личными качествами он ни обладал. Негра, выходца из Восточной Азии или малайца можно узнать по телосложению, и оттого иностранцы, будучи закрытой группой, всех до единого автоматически исключают из своего общества и определяют в отдельный класс. Избежать этой участи невозможно. То же самое происходит, когда члены группы носят характерную одежду, навязанную обстоятельствами, выбором или тем, что группа, занимающая господствующее положение в обществе, присваивает ей отличительный признак, так что каждого человека, независимо от его характера, сразу же причисляют к его группе и обращаются с ним соответствующим образом. Примером служит одежда средневековых евреев или тюремная форма заключенных. Если бы расовая враждебность основывалась на врожденных человеческих качествах, она выражалась бы в половом отвращении между представителями разных рас. Свободное сношение рабовладельцев с рабынями, вызванное этим резкое сокращение числа чистокровных негров, рост среди населения индейцев-полукровок, готовность вступать в брак с индейцами в тех случаях, когда это дает экономические преимущества, – все это ясно показывает, что чувства рас в отношении друг друга не имеют биологической основы. Несомненно, человек иного расового типа нам чужд, и это играет важную роль, ведь идеал красоты белого, выросшего в обществе белых, отличается от идеала красоты негра. Это опять же схоже с чувством отчужденности между группами, которые носят разную одежду, по-разному выражают чувства или имеют разные идеалы: сильное тело или утонченные линии. Исследователь межрасовых отношений должен ответить на вопрос: развивается ли выраженное расовое сознание в тех обществах, в которых между различными расовыми типами не существует социальных различий? На него нельзя ответить однозначно, хотя взаимоотношения разных рас в Бразилии и тот факт, что расовая принадлежность не играет роли в отношениях магометан и иноверцев, показывают, что расовое сознание может быть весьма незначительным.

Когда общество, как у нас, разделено по расовому признаку, создание расовых групп и возникновение межрасовых конфликтов во многом зависит от уровня внешних расовых отличий.

Фактически это соотношение такое же, как и в других случаях появления общественного раскола. Конфессиональные конфликты в периоды «обострения религиозных чувств» или национальные конфликты во время войны протекают одинаково. Личность сливается с группой и не представляет ценности сама по себе.

Однако природа такова, что постоянно образуются новые группы, в которых каждый человек этой группе подчиняется. Чувство единения выражается в идеализации своей группы и эмоциональном стремлении к ее сохранению. Если это конфессиональная группа, возникает сильное неприятие браков с людьми извне. Группа должна сохранять чистоту, хотя вероисповедание и происхождение никак не связаны. В случае с расовыми социальными группами мы точно так же сталкиваемся со стремлением к эндогамии во имя сохранения расовой чистоты.

В этом вопросе я не согласен с сэром Артуром Китом, который в указанном обращении заявил, что «расовая враждебность и расовые предрассудки заложены природой, и у нее на то были свои цели – улучшения человечества путем обособления разных рас». Я призываю его доказать, что враждебность по отношению к другим расам действительно «заложена природой», а не является следствием общественных обстоятельств каждой закрытой социальной группы, независимо от того, сколько в ней представлено рас. Полное отсутствие полового неприятия, ослабление расового сознания в сообществах, где дети растут вместе, возникновение одинаково сильного чувства враждебности как между конфессиональными группами, так и между социальными слоями, как это наблюдается у римских патрициев и плебеев, спартанских лакедемонян и илотов, в египетских и некоторых индийских кастах, – все это свидетельствует о том, что враждебность суть явление общественное. Если угодно, можно сказать, будто они «заложены природой», но только если человек живет в закрытых общественных группах, притом что определить эти общественные группы совершенно невозможно.