Читаем Раса хищников полностью

Роджер Коэн в «Интернешнл геральд трибьюн» рассказывает историю, связанную с его собственной семьей. В 1942 году две скрывавшиеся еврейки из Кракова были арестованы немцами, а потом перевезены в Белжец[222] и в октябре того же года удушены газами дизельного двигателя. Их звали Фримета Гельбанд и Саломея Цирер, они были сестрами. У Саломеи были две дочери, одна из которых пережила войну.

В январе 1945 года тринадцатилетняя Эдита Цирер, едва живая, была освобождена из гитлеровского трудового лагеря в Ченстохове. Она надеялась отыскать кого-нибудь из родных. С трудом девочка добрела до вокзала и села в поезд, который потихоньку тронулся с места. Ей становилось все холоднее, она испугалась, что умрет, и в какой-то момент сошла с поезда. Съежилась в уголке на станции, никто не обращал на нее внимания, и она чувствовала приближение смерти.

И вдруг к ней подошел молодой человек в сутане. «Что ты тут делаешь?» — спросил он. Эдита ответила, что хотела добраться до Кракова, но у нее больше нет сил. Человек исчез и вскоре вернулся с чаем. А потом ушел снова, чтобы принести ей хлеба и сыра. Когда она поела, услышала: «Попытайся встать». Но встать не смогла, и тогда он отнес ее в вагон. На прощание молодой человек сказал, что его зовут Кароль Войтыла, и он семинарист. Прошло тридцать три года, тогдашний семинарист стал Папой Римским, и Эдита Цирер, которая уже жила в Хайфе, написала ему письмо. Потом она посетила Ватикан, и Папа благословил ее.

Проверить эту историю во всех подробностях уже невозможно, но она свидетельствует о том, каким был этот человек. Просто он всегда помогал людям и спасал им жизнь.

Сегодня мы видим гейзеры апологетики, грозящие обесцениванием высоких и прекрасных понятий; я не осмелюсь ничего добавить к этим Гималаям. Правда, всеобщего признания не достичь никому: какой-то немецкий теолог даже сказал по телевизору, что вся деятельность Папы была сплошной катастрофой — это, разумеется, бред сумасшедшего, не заслуживающий обсуждения. Такие издания, как «Геральд» или «Шпигель», публикуют два типа статей. В одних просто перечисляется то, что сделал Кароль Войтыла за свою жизнь, в других даются оценки, порой критические; например, в «Шпигеле» так высказался Ханс Кюнг, которого Ватикан лишил veniam legendi — права преподавать в католических учебных заведениях.

Никто, однако, не ожидал, что вспышка общечеловеческих страстей после смерти Иоанна Павла II достигнет такого масштаба. Этому сопутствовал неслыханный, беспрецедентный взрыв в средствах массовой информации; все периодические издания мира поместили такое огромное количество материалов об усопшем, что ни один человек не в состоянии все это прочесть. Что характерно, страсти накалялись. Три дня назад — я пишу эти слова в канун похорон Папы — президент Буш еще не был уверен, что поедет в Рим, но потом словно огромная волна подхватила и его, и его отца, и Клинтона, и госпожу Раис и всех понесла к базилике Святого Петра, — это вызвало немалые трудности у тех, кто отвечает за безопасность гостей. Из страха перед какой-нибудь очередной Аль-Каидой воздушное пространство над Римом тут же закрыли, а противовоздушные ракеты привели в состояние боеготовности.

У меня не много личных воспоминаний о Кароле Войтыле. Я познакомился с Ним у Яна Юзефа Щепанского[223], Он тогда еще был викарием при костеле Святого Флориана и пришел к Щепанским на колядки вместе с министрантами{55}, мы даже вместе колядовали. А в начале семидесятых, когда арабские страны перекрыли нефтяной кран и разразился энергетический кризис, кардинал митрополит Войтыла пригласил меня в Епископский дворец, чтобы я произнес речь о цивилизации будущего. Не важно, что я там говорил — объяснял с точки зрения здравого смысла, что этот кризис скоро закончится: ведь производители нефти должны ее продавать, — однако характерно, что будущий Папа всегда интересовался всем, что творится в мире. Еще помню, что он показывал мне, уже за пределами зала, в котором проходило собрание, модель костела, который как раз строили в Новой Гуте. А когда во время военного положения[224] мы с женой и сыном оказались в Вене, мы познакомились там с ксендзом Станиславом Клюзом. С Папой его связывало давнее и близкое знакомство; он рассказал нам о телефонном разговоре, в котором Папа сказал ему: «Все образуется, Стась». Ксендз Клюз попросил о благословении для нас и получил его по телефону…

О самом Папе вообще трудно говорить. Это была сильная личность, которая со временем становилась все сильнее. Не надо ходить за оценкой к теологам — самым главным, несомненно, была реакция людей. А люди — не важно, поляки, австралийские аборигены или эскимосы — одним лишь присутствием на встречах с Ним демонстрировали свои чувства, а теперь, устраивая разные марши, выражают свою скорбь.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Сочинения
Сочинения

Иммануил Кант – самый влиятельный философ Европы, создатель грандиозной метафизической системы, основоположник немецкой классической философии.Книга содержит три фундаментальные работы Канта, затрагивающие философскую, эстетическую и нравственную проблематику.В «Критике способности суждения» Кант разрабатывает вопросы, посвященные сущности искусства, исследует темы прекрасного и возвышенного, изучает феномен творческой деятельности.«Критика чистого разума» является основополагающей работой Канта, ставшей поворотным событием в истории философской мысли.Труд «Основы метафизики нравственности» включает исследование, посвященное основным вопросам этики.Знакомство с наследием Канта является общеобязательным для людей, осваивающих гуманитарные, обществоведческие и технические специальности.

Иммануил Кант

Философия / Проза / Классическая проза ХIX века / Русская классическая проза / Прочая справочная литература / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Философия
Философия

Доступно и четко излагаются основные положения системы философского знания, раскрываются мировоззренческое, теоретическое и методологическое значение философии, основные исторические этапы и направления ее развития от античности до наших дней. Отдельные разделы посвящены основам философского понимания мира, социальной философии (предмет, история и анализ основных вопросов общественного развития), а также философской антропологии. По сравнению с первым изданием (М.: Юристъ. 1997) включена глава, раскрывающая реакцию так называемого нового идеализма на классическую немецкую философию и позитивизм, расширены главы, в которых излагаются актуальные проблемы современной философской мысли, философские вопросы информатики, а также современные проблемы философской антропологии.Адресован студентам и аспирантам вузов и научных учреждений.2-е издание, исправленное и дополненное.

Владимир Николаевич Лавриненко

Философия / Образование и наука
Социология искусства. Хрестоматия
Социология искусства. Хрестоматия

Хрестоматия является приложением к учебному пособию «Эстетика и теория искусства ХХ века». Структура хрестоматии состоит из трех разделов. Первый составлен из текстов, которые являются репрезентативными для традиционного в эстетической и теоретической мысли направления – философии искусства. Второй раздел представляет теоретические концепции искусства, возникшие в границах смежных с эстетикой и искусствознанием дисциплин. Для третьего раздела отобраны работы по теории искусства, позволяющие представить, как она развивалась не только в границах философии и эксплицитной эстетики, но и в границах искусствознания.Хрестоматия, как и учебное пособие под тем же названием, предназначена для студентов различных специальностей гуманитарного профиля.

Владимир Сергеевич Жидков , В. С. Жидков , Коллектив авторов , Т. А. Клявина , Татьяна Алексеевна Клявина

Культурология / Философия / Образование и наука
Синдром гения
Синдром гения

Больное общество порождает больных людей. По мнению французского ученого П. Реньяра, горделивое помешательство является характерным общественным недугом. Внезапное и часто непонятное возвышение ничтожных людей, говорит Реньяр, возможность сразу достигнуть самых высоких почестей и должностей, не проходя через все ступени служебной иерархии, разве всего этого не достаточно, чтобы если не вскружить головы, то, по крайней мере, придать бреду особую форму и направление? Горделивым помешательством страдают многие политики, банкиры, предприниматели, журналисты, писатели, музыканты, художники и артисты. Проблема осложняется тем, что настоящие гении тоже часто бывают сумасшедшими, ибо сама гениальность – явление ненормальное. Авторы произведений, представленных в данной книге, пытаются найти решение этой проблемы, определить, что такое «синдром гения». Их теоретические рассуждения подкрепляются эпизодами из жизни общепризнанных гениальных личностей, страдающих той или иной формой помешательства: Моцарта, Бетховена, Руссо, Шопенгауэра, Свифта, Эдгара По, Николая Гоголя – и многих других.

Альбер Камю , Вильям Гирш , Гастон Башляр , Поль Валери , Чезаре Ломброзо

Философия / Учебная и научная литература / Образование и наука