Расческа для Лысого

– Ну что, стервочка маленькая, получила, чего хотела? – бормочет он, все сильнее и активнее двигая пальцами по промежности, так, что я тяжело, с присвистом, дышу и начинаю подскакивать от нетерпения.

Мне мало того, что он делает. Я хочу больше. Я хочу его в себе. Прямо сейчас. Вот сейчас же!

Я не отвечаю на его слова, только держусь за крепкую шею, вонзая ногти в кожу, чтоб не вздумал тормозить. И тянусь к ремню на джинсах, потому что сил терпеть больше нет. Но он не пускает, перехватывает мою руку, кладет просто сверху на ширинку и заставляет сжать член прямо через джинсы.

– Сучка ты дерзкая. О чем думала вообще, с этим ментом, овечка, бл*?

Он все сильнее и ритмичнее нажимает на клитор, заставляя уже практически забиться в конвульсиях оргазма, еще чуть-чуть, еще немного, ну немного же…

Я смотрю в его глаза, ничего не отвечая, ладонь сжимает член через джинсы, чувствую, какой он тверый, и от этого предвкушения мне становится до ломки в костях хорошо. Я знаю, что буквально через секунду заполучу его в себя и наконец почувствую то, чего так хотела с того самого момента, как разглядывала его, спокойно и жестко разговаривающего с моим обидчиком.

И само это ожидание кайфа, пожалуй, даже круче, чем сам будущий кайф. Тоньше и острее. Я опять тянусь у ремню, но Миша опять меня останавливает.

Я не понимаю причины, шиплю сквозь зубы и тянусь к его губам, чтоб заставить делать то, чего хочу я.

Он лишь усмехается нервно, уворачиваясь от моих губ, и я попадаю в небритую щеку, и это тоже кайф, потому что вкус его кожи мгновенно сносит все барьеры, что я еще пыталась удерживать, потому что тактильные воспоминания – охеренная вещь, и именно это происходит со мной сейчас. Я не выдерживаю, стону и облизываю его щеку, спускаясь к шее, и непроизвольно притираюсь сильнее в твердому телу, позволяя неутомимым пальцам доводить меня до развязки. И чувствую, что это случится скоро, прям скоро, прям вот сейчас, сейчас, сейчас…

А потом все заканчивается. Резко. Только что я сидела, выгибалась на его пальцах, стонала громко, не сдерживаясь, кайфуя от вкуса его кожи и закатывая глаза в предвкушении феерического оргазма…

А в следующую секунду я опять сижу на соседнем сиденье, распаленная, растрепанная, с диким взглядом и дрожащими ногами. В животе ломит от неудовлетворенного желания, от сорванного кайфа, в голове полный бедлам.

Миша оглядывает меня, медленно и жадно, словно хочет запомнить для себя, как я выгляжу. Выдыхает. А потом…

А потом щелкает замок, и он, помедлив, кивает мне на выход.

Это, бл*, чего такое сейчас было???

Это он меня… Обломал что ли? Он? Меня???

– Давай, малех, на выход. И не косячь больше. А то я нихера не этот… Как его, бл*… Не Пароходов…

Слова даются ему медленно. Но он опять спокоен. Словно и не было вот прямо сейчас бешеного урагана, который крышу мне напрочь сорвал, унес в закат, без возврата!

Это как так?

Так разве бывает?

Он же меня хочет?

Очень хочет, я ж не дура! Да у него член сейчас джинсы порвет! Какого хера здесь вообще происходит?

Я очень хочу задать эти вопросы. Вернее, не задать, а выкрикнуть их, проорать прямо в охамевшую физиономию.

Меня в буквальном смысле кроет, колбасит от сорвавшегося оргазма, от неудовлетворенности и обиды так, что становится страшно. Не по себе. Я в таком состоянии на многое способна, мне ли не знать. Хотя… Не было у меня такого состояния до встречи с ним! Никто меня так качественно не доводил!

Гад! Сука! Тварь! Извращенец!

Я очень, просто очень хочу вцепиться в уже невозмутимую и ироничную физиономию ногтями. Но вместо этого выдыхаю злобно:

– Да пошел ты нахер, придурок! Если не стоит, то нехер и лапать!

А потом выкатываюсь прочь из машины, хорошенько саданув дверью напоследок.

И иду к подъезду. Ощущая, как он смотрит на меня. И этот взгляд его, как прикосновение, жадное и возбуждающее.

Но вот хер я повернусь.

Нагибаюсь, демостративно, кошечкой, подтягивая сползший гольф. Смотри, сука, чего ты лишился! Навсегда, тварь, навсегда!

Слышу за спиной автомобильный гудок, выпрямляюсь, медленно одергиваю юбочку и поднимаю руку, показывая ему средний палец, чтоб понял, куда я его посылаю. Если с первого раза не дошло.

Меня сейчас не заботит ни придурок-капитан, что может устроить мне веселье, ни то, что меня запросто увидят соседки и опять вложат Польке.

Нет, меня волнует только самый жесточайший облом в моей жизни и гад, который мне это облом обеспечил.

И он об этом пожалеет, вот клянусь, пожалеет!

Глава 9

Миша

Я отъезжаю от дома малявки буквально пару кварталов, чтоб совсем уж не палиться, а то, мало ли, за хлебом выскочит, а я тут, рядышком, как дебил, трусь.

Выхожу из машины, курю для успокоения нервяка и стояка, разминаюсь. Ничего, ничего, овечка малолетняя… Я тебя, бл*, воспитаю. Или не буду. Нахер геморрой?