Расчет пулей

Лешка взял как бы шефство над Леонидом — почти тезки. Сперва не давал в обиду. Потом приучил к травке. И наконец посадил на иглу. С тех пор Леонид исполнял безоговорочно все Лешкины приказы. Потому что только от него он мог получить по дешевке дозу и, главное, в любой момент. Чаще всего в долг. И долг этот рос-рос и вырос почти до неба. А Лешка по-прежнему был щедр, правда, требовал беспрекословного повиновения. А это было легче всего. Хлюпенький Леонид уже давно сказал себе, что Лешкины дела — это такая высокая материя, куда лучше не соваться и не задумываться. Главное — угадать любое его желание и сделать так, как он хочет. Зато награда, которая всегда следовала за этим, сулила Леониду оглушительное счастье и забрасывала его за облака.

Лешка сам указал ему на Марину и велел с ней познакомиться. Поскольку девичий мир давно перестал всерьез интересовать Леонида, у него выработался особый жесткий, бесцеремонный стиль разговора с женской половиной. И это почему-то сильно нравилось слабому полу. Наверное, за жесткостью и цинизмом девчонкам чудился огромный опыт и сказочные возможности.

Знакомство с Мариной прошло без сучка без задоринки. Лешка же выделил ему временно чью-то пустую квартиру рядом с Маринкиным домом. И велел сегодня привезти ее в район «Шанхая» на заветную скамеечку. Может, он сам нарочно уменьшил дозу, чтобы поторопить Леонида. И все складывалось блестяще, пока не появился этот занудливый тип, который прилип как банный лист и поломал все планы. Маринка согласилась было ехать в «Шанхай», где, по словам Леонида, их ждала хорошая компания. Но вмешался этот тип, и она сдуру захотела в Парк культуры, в который они и потащились.

Чем больше мучила подступающая ломка, тем больше Леонид ненавидел красные дорожки, посыпанные битым кирпичом, палящее солнце и «чертово колесо», откуда он не знал, как выбраться.

Они прошлись еще по аллеям, попили соку. Когда Маринкин знакомый предложил еще покататься на лодке в грязной луже, от которой пахло тиной, Леонид совсем взбесился. Еле сдерживаясь, он сказал, что должен срочно уехать. Это в общем-то соответствовало действительности. Он уже не чаял, как добраться до Лешки и выпросить очередную дозу. Не исключалось, что Лешка сперва угостит его затрещиной, помучит вдоволь. Зато потом наступит благодать, ради которой Леонид готов был стерпеть все муки и унижения.

Проследив узкоплечую удаляющуюся фигуру, Турецкий взглянул на Марину и поразился выражению ее похудевшего и побледневшего лица. Она огорчилась. Турецкий хотел было возмутиться и прочитать ей мораль, чтобы она научилась наконец понимать, что такое хорошо и что такое плохо. Но потом подумал, что не слишком здорово строить из себя сверхумного мужика и растолковывать бедной девушке, каков на самом деле ее новый избранник. Будь жив отец Марины и не случись с ней та ресторанная беда, не останься она в одиночестве, ей, может быть, и в голову бы не пришло обратить внимание на такого жалкого типа, как Леонид. И уж если она такого нашла, значит, ей худо.

Он взял без очереди лодку, заботливо усадил Марину, взялся за весла, и они поплыли. И хотя озерцо было маленькое, а лодка большая, которая едва не сталкивалась с другими такими же рассохшимися ковчегами, приключение удалось на славу.

— Не обращай внимания на тесноту, — сказал Александр Борисович. — Представь, что мы пираты в открытом море. Даже океане! И готовим нападение на Картахену, где захватим много золота.

Марина рассмеялась. Близость воды, какая-то новая форма бытия, напомнившая книжные пиратские набеги, изменили ее настроение. Она развеселилась и уже смотрела на Александра Борисовича без скованности и отчуждения.

— Можно вам задать вопрос? — спросила она.

— Конечно, в любое время! — ответил он.

— Что вы думаете о Леониде?

— Если откровенно?

— Только так.

— Вам не следует встречаться с ним, хотя бы в ближайшие три дня.

— Интересно!

Лицо Марины опять посмурнело.

— И не соглашаться ни на какие уговоры, — спохватился Турецкий. — Я имею в виду, не ехать туда, куда он позовет. Других предложений, я думаю, от него не последует.

Она широко открыла глаза, поразившись его откровенности, и Турецкий решил договорить.

— Главный его интерес заключается не в женском обществе, а в наркотиках.

— В наркотиках? — поразилась Марина.

— Неужели ты не заметила этот сухой блеск в глазах?

— Я думала, это от ума, от характера.

— От ума? — воскликнул Турецкий. — Милая Марина! Ты думаешь, куда он побежал? По делам? Нет, за новой дозой. Неужели ты не заметила, как его ломает? Придется взять тебя в помощницы и кое-чему научить. Пойдешь ко мне в помощницы? — напрямик спросил он.

И она бесстрашно ответила:

— Конечно! Если ты будешь во всем таким настойчивым, как сегодня, пойду!

У него хватило духу сохранить серьезное и многозначительное выражение на лице. Из лодки оба вышли с ощущением, что в их отношениях наметился какой-то труднообъяснимый, непозволительный перелом.

Турецкий довез Марину до дома и взял с нее слово, что она хотя бы три дня не будет встречаться с Леонидом.

— Договорились?