Расчёт вслепую

— Доброе утро, — ответил я, продолжая лежать, впитывая этот свет. Все было таким ярким и спокойным. Потому что, пока я находился в этой кровати, все факты встали на свои места и головоломка получиларешение. Я понял, что происходит и почему и кто за это ответственен. И теперь, когда я знаю, я смогу с этим справиться таким способом, какой одобрил бы Хьюго. Я постарался сесть. Боль унесла с собой чувство самоудовлетворения.

— Да, — проронила Салли, наблюдая за мной. — Доктор сказал, тебе следует находиться в больнице, но я заверила, что мы будем ухаживать за тобой здесь.

— А что со мной?

— Ожоги лица и рук. Кровоподтеки в области ребер. Ушибы шеи и плеч. Возможно сотрясение.

— Великолепно. — Я сел, несмотря на яростные протесты своих спинных мышц. В горле еще сохранялся вкус дыма. — Который час?

— Одиннадцать. Если бы не твой храп, врач решил бы, что ты в коме.

— Одиннадцать! — Я оглядел комнату. — Где моя одежда?

— Выкинула. — Она усмехнулась, глядя на меня. — Тебе она не понадобится дня два.

— У меня гонка, — сказал я. — «Чаша герцога». Я должен.

— Незаменимых нет.

— Я незаменим. Сегодня, во всяком случае. — Я спустил ноги на пол. Если не считать нескольких мест, покрытых повязками, я был, в общем, цел. — Одежду, пожалуйста, Салли. Или мне придется идти в таком виде.

Она вздохнула. Счастливое выражение глаз исчезло. Она пошла в соседнюю комнату и вернулась с охапкой одежды, которую бросила на кровать. Затем села на свое место и смотрела, как я одеваюсь, наблюдая за моими подергиваниями и болезненными стонами, но не делая попыток помочь.

— Я приготовлю завтрак, — сказал она наконец.

— Позвони в больницу, — попросил я. — Узнай, как Эми, может ли она что-нибудь вспомнить?

Салли кивнула.

Понадобилось пять минут, чтобы зашнуровать ботинки, которые она дала. Обувь Хьюго. Когда я попытался подняться, стало еще хуже. Я шлепнулся на постель и подумал, что не знаю, как смогу выдержать гонку от Пултни к Шербуру и обратно, которая должна начаться через четыре часа. Это напомнило мне о Брине и о том, что он скоро приедет. Я подхватил стул и, опираясь на его спинку и толкая перед собой, сумел добраться до двери комнаты. Дальше я отважился спуститься с лестницы, прижимаясь к перилам и помаленьку сползая вниз.

К тому времени, когда я достиг первого этажа, мышцы мои разработались настолько, что я мог перемещаться, ни на что не опираясь. Я ввалился в кухню. Салли жарила яичницу.

— Как Эми? — спросил я.

— Под успокоительным, — ответила Салли. — Она пришла в себя в состоянии истерики и ничего связного не могла сказать. Во всяком случае, никаких имен Хильда от нее не слышала. — Она поставили передо мной ветчину, яичницу и тосты. Я съел все и запил это крепчайшим кофе. — Хьюго обычно старался получше поесть перед выходом, — сказала Салли. Глаза ее были далеко. — Странно, что запоминаются подобные мелочи. — Мы помолчали какое-то время. — Чарли, ты собираешься поймать того, кто это сделал? Да?

— Безусловно, — заверил ее я, и голос мой звучал уверенно. — Как моя машина?

— Сосед оттащил ее в сторону трактором. Ты можешь теперь звонить сборщикам металлолома.

Я так и поступил. Затем я сделал еще один звонок, на сей раз Невиллу Спирмену. Мы крупно поговорили. Но он сказал мне то, что я хотел знать.

Прохромав обратно к Салли, я попросил:

— Не могла бы ты подвезти меня?

Когда мы поворачивали на Фор-стрит, она сказала:

— А что произойдет, если тот человек... придет опять? Я ответил с полной уверенностью:

— Не придет.

Вдоль всего пирса стояли яхты. Люди с тележками, наполненными снаряжением и провизией, двигались как муравьи по травинкам, освещенным слабым солнечным светом. Я увидел тройные распорки «Колдуна», а на одной из самых отдаленных стоянок части оснастки «Кристалла», четыре распорки и большой зелено-оранжевый боевой флаг на фока-штаге.

— Ты уверен? — спросила она.

— Вполне.

К концу пирса подъехал фургон. На борту было написано: «Кристалл». Арчер и Джонни Форсайт вылезли оттуда и потащили вдоль пирса мешок с парусом.

— Удачи тебе! — сказала Салли, обернулась и поцеловала меня в губы. Может быть, она это сделала, чтобы не целовать меня в щеку и не испачкаться в мази из дубильной кислоты?

А может быть, и не поэтому.

Опираясь на трость, которую прихватил в прихожей Салли, я заковылял по пирсу. Ветер завывал в снастях пришвартованных яхт. Я чувствовал себя лучше, настолько лучше, что мог идти почти без усилий и боли.

Мне помогли взобраться на борт «Колдуна» с некоторой долей нежности.

— Вот это да! — восхитился Скотто. — Ты выглядишь ужасно.

— Да и ты не слишком хорошо, — сказал я. У Скотто не осталось бровей, волосы спереди все опалены. На нем были надеты бумажный спортивный свитер с длинными рукавами, перчатки мотоциклиста, Шорты, а ноги закованы в толстые тяжелые повязки.

Он шлепнул по корпусу «Колдуна» перчаткой и сморщился от боли.

— Мы ее всю просмотрели.

— Что нашли?

— Ничего. В прекрасном состоянии.

— Значит, выходим и ждем, когда она развалится на части.

— В конце концов, этот ублюдок, может быть, и не тронул ее, — сказал Скотто.