Расчищая путь пехоте...

Согласно плану предстоящей наступательной операции, разработанному штабом Центрального фронта в середине августа 1943 года, главный удар по оборонявшемуся противнику должны были нанести соединения усиленной танками и авиацией 65-й армии генерал-лейтенанта П. И. Батова. В ее полосе и должны были развернуться решающие события.

60-й армии предстояло действовать левее, на второстепенном направлении, имея задачу нанести вспомогательный удар и надежно прикрыть левый фланг ударной группировки фронта от возможных контратак противника с юго-запада.

Сосредоточив на участке главного удара армии (на фланге, смежном с 65-й армией) 90 процентов всей имевшейся штатной артиллерии и почти все танки, 24-й стрелковый корпус генерала Н. И. Кирюхина, усиленный 1-й гвардейской артиллерийской дивизией и 150-й танковой бригадой, командарм дал указание закончить последние приготовления к операции, определив для ударной группировки участок прорыва шириной в 10 километров.

Второй эшелон составлял прибывший из 70-й армии 17-й гвардейский стрелковый корпус генерала А. Л. Бондарева. Он предназначался для наращивания усилий и развития успеха в общем направлении на города Рыльск и Глухов. Соединения 30-го стрелкового корпуса под командованием генерала Г. С. Лазько готовились наступать на другом участке.

3-я гвардейская легкоартиллерийская бригада получила задачу в ходе артиллерийского наступления подавить огневую систему противника в районе сел Красное и Прилепы.

Накануне наступления, 25 августа 1943 года, в частях бригады состоялись короткие митинги личного состава, на которых было зачитано обращение Военного совета армии к солдатам, сержантам и офицерам. В нем говорилось: «…настал час… выполнить свой священный долг перед матерью-Родиной. Отчизна зовет нас. Вперед, на запад! Вперед, туда, где стонут от голода и пыток наши братья и сестры… К победе и славе зовут нас боевые знамена…» Выступавшие на митингах командиры, политработники, солдаты и сержанты призывали своих однополчан отомстить фашистам за горе, слезы и гибель своих родных и близких.

— Меня зовут не только отец и мать, сестры и братья, о судьбе которых мне ничего не известно. Меня посылает в бой память о наших погибших товарищах — гвардии лейтенанте Ловчеве, гвардии старшем сержанте Резнике, моем друге и боевом товарище, — сказал в своей речи командир орудия гвардии старший сержант Е. И. Онуприенко.

— Предстоящее наступление — давно желанный для нас день освобождения родных мест. Нема такой силы, которая помешала бы мени ступить на дедовскую землю! — так выразил свои чувства солдат-связист Тарас Дубовнюк.

Дубовнюку не суждено было дойти до родного дома. Свалила его вражеская пуля, когда он очередной раз устранял порыв линии связи. Но его ратный труд, его солдатский подвиг никогда не забудутся.

На совещании командного состава дивизии, состоявшемся 25 августа, генерал Годин предупредил нас, что, по всей вероятности, враг на нашем участке фронта попытается оказать ожесточенное сопротивление не только в первые дни и часы наступления, но и перед такими крупными водными преградами, как Десна и Днепр.

— Вот почему всему личному составу надо быть готовым к отражению яростных контратак крупных сил пехоты и танков противника, умело сочетать маневр огнем и колесами, оказывать войскам эффективную огневую поддержку в динамике боя, — сказал комдив.

Для бригады началом наступления стала команда «Огонь!». Артиллерийская подготовка продолжалась 45 минут. Тысячи снарядов и мин обрушились на головы фашистов. Как только замолкли орудия, в атаку пошли стрелковые и танковые подразделения. Бригада перенесла огонь в глубину и приступила к методическому уничтожению огневых точек врага как ранее разведанных, так и вновь обнаруженных после артподготовки. Артиллерийские наблюдатели, которые ушли вперед вместе с частями 322-й стрелковой дивизии полковника П. Н. Лащенко, непрерывно корректировали стрельбу батарей. Вместе со стрелковыми подразделениями вперед устремились танкисты 150-й танковой бригады полковника С. Ф. Пушкарева.

Опомнившись после первого удара нашей артиллерии, гитлеровцы начали постепенно наращивать ответный огонь своих орудий и минометов. Вокруг стали рваться снаряды и мины. Мне казалось невероятным, что после такого массированного огня с нашей стороны гитлеровцы нам смогут чем-то ответить. Именно поэтому все мы как-то забыли об опасности. И тут же поплатились за это.

Совсем рядом сверкнули молнии, пронзительно засвистели осколки. Я упал и с трудом поднялся — получил легкую контузию. А вот Александр Андреевич Бутко был ранен. Хотя ранение оказалось и не тяжелым, все-таки пришлось отправить его в медсанбат. Командование полком Бутко передал своему заместителю по строевой части гвардии майору В. С. Амеличеву. К счастью, недели через полторы Александр Андреевич возвратился в полк.

Между тем немцы перешли к контратакам. Позже выяснилось, что гитлеровцам пришлось подтянуть из глубины резервы, так как наша артиллерия не оставила в их обороне камня на камне.