Расёмон – ворота смерти

Ага! Значит, жизнь у них идет своим чередом. К негодованию Акитады прибавился легкий оттенок зависти. У него возникло ощущение, будто в его доме поселился кто-то посторонний, и он вдруг подумал, что пора уже отказаться от услуг новых друзей Торы. Акитада открыл было рот, чтобы сообщить об этом, но увидел, как Гэнба тайком торопливо дожевывает остатки лепешки, жадно облизывая пальцы. Ему тут же вспомнилось, какая отчаянная нужда привела их сюда и как Гэнба готов был работать только за еду, поэтому Акитада решил оставить их еще на несколько дней. Впрочем, он понятия не имел, как справится с увеличившимися расходами.

Одинокий и замкнутый, Акитада направился мимо них к дому, когда его окликнул Тора. Он подбежал к хозяину, размахивая огромным ярко раскрашенным зонтиком.

— Чего тебе? — нетерпеливо спросил Акитада. — Я занят.

Тора насупился. Растерянно раскрывая и закрывая зонтик, он робко пробормотал:

— Простите, хозяин. Просто я подумал… что надо бы отдать вам послание.

— Да брось ты этот дурацкий зонтик! Какое еще послание?

Тора с поклоном протянул ему раскрытый зонтик:

— Это вам, хозяин.

Акитада втянул ладони в рукава.

— Не говори глупостей! Неужели ты думаешь, я стану пользоваться такой дешевой крашениной? Лучше отдай его своей девушке! — И он повернулся, чтобы уйти.

— В таком случае, — обиженно заметил Тора, — господин Хисия правильно поступил, откланявшись до вашего прихода. Он так гордился этим зонтиком! Всю ночь не ложился, сам раскрашивал его. Вот, поглядите-ка: каждый лепесточек выписан с любовью, каждое перышко у птицы!

Акитада обернулся:

— Хисия? Так это же отец убитой девушки! Дай-ка я еще раз взгляну! — Он взял в руки зонтик, чуть поморщившись от боли, и начал рассматривать его. — Ты прав. Зонтик очень красивый. В ответ отнесешь господину Хисии подарок. Сэймэй подготовит его через час. Что сказал господин Хисия?

— Полиция сообщила ему, что вы нашли убийцу Омаки, и он пожелал отблагодарить вас, — с укором проговорил Тора. — Но, узнав о пожаре и о смерти профессора, решил не беспокоить вас и не отнимать у вас время.

— Он чрезвычайно учтивый человек, — заметил пристыженный Акитада. — Сожалею, что так пренебрежительно выразился по поводу этого зонтика. — Он растерянно повертел подарок в руках. — Зонтик действительно очень… красочный. Только мне думается, Тора, что наибольший вклад в расследование этого дела внес ты. В сущности, ты его вел, а не я, и этот зонтик по праву принадлежит тебе. — И Акитада с легким поклоном вручил подарок Торе.

Тора охотно принял его.

— А верно, хозяин… Вы и впрямь ничего особенного не сделали, ведь это я нашел все ключи к разгадке. — Он любовно рассматривал зонтик. — А что, все правильно! Как раз подойдет для Мичико! А то я уже голову сломал, соображая, что бы ей такое подарить.

— Ты все еще встречаешься с этой маленькой гейшей? — спросил Акитада. — Смотри не попади впросак. А то окажется она штучкой вроде супруги бедного Хисии!

— Ну нет, Мичико совсем не такая. А Хисия, между прочим, прогнал свою женушку. Развелся с ней в тот же день, когда я намекнул ему, что видел у них подозрительного посетителя. — Тора лукаво подмигнул. — Представляете, посетитель-то оказался одним из деревенских «родственничков» госпожи Хисия, и ее мужу не понравился тот щедрый прием, который она оказывала этому прохиндею.

— Ну, хватит болтать! — одернул его Акитада. — Тем более, значит, можешь спокойно принять этот зонтик. Как выяснилось, господин Хисия перед тобой в неоплатном долгу.

После беседы с Торой настроение у Акитады немного улучшилось. Кажется, теперь он вновь способен приступить к заждавшимся делам. Велев Сэймэю завернуть в подарок господину Хисии отрез шелка, он отправился повидаться с матушкой.

Госпожа Сугавара бросилась к нему навстречу с распростертыми объятиями.

— Милый мой Акитада! — вскричала она. — Как ты себя чувствуешь? Как твои руки?

Акитада смотрел на нее в недоумении.

— Со мной все в порядке, матушка. Я пришел справиться о Тамако.

Матушка с любопытством заглянула ему в лицо.

— Она успокоилась. Сэймэй все отпаивал ее своим чаем, чтобы Тамако уснула прошлой ночью, и сегодня утром она выглядела уже гораздо лучше. Мне следовало бы поступить так и с тобой. Заходи и присядь. Тебе нужно поесть. — И, не слушая возражений сына, она хлопнула в ладоши и велела Кумой принести горячего чая и риса с тушеными овощами.

Акитада притронулся к пище неохотно, обожженные руки с трудом управлялись с палочками, но постепенно аппетит разыгрался. Матушка, подождав, когда он закончит трапезу, сказала:

— Знаешь, Тамако собирается постричься в монахини.

Акитада пришел в ужас и как ошпаренный вскочил на ноги.

— Где она сейчас?

Госпожа Сугавара растерянно разглядывала ногти.

— Ей отвели комнату твоей младшей сестры.

Тамако сидела в одиночестве на веранде. На ней было белое траурное кимоно [14], которое, как и ее бледная кожа, подчеркивало черный цвет волос. Акитада ожидал встретить самый сердитый прием, слезы — все, что угодно, — но вместо этого встретил величайшее спокойствие и выдержку.