Расёмон – ворота смерти

Акитада прошел между ними, раскланиваясь и обмениваясь любезностями, пока не разглядел в толпе знакомое лицо. Старейшина университета, профессор конфуцианства Танабэ, теперь уже и сам заметил его и устремился ему навстречу, приветственно улыбаясь. За эти годы старик заметно осунулся и поседел. Сейчас этому сухонькому человечку с бледным аскетичным лицом и узкими сутулыми плечами завзятого книжника было, вероятно, за шестьдесят.

— Мой дорогой Сугавара! — воскликнул он в ответ на учтивый поклон Акитады. — Как я рад видеть тебя! Нисиока сообщил мне, что теперь ты работаешь у нас. Я с большим интересом следил за твоей карьерой. Несказанно радуют твои связи с князьями Мотосукэ и Косэхира. Одним словом, весьма многообещающее начало.

Пораженный тем, что Танабэ знает о его дружбе с кузенами Фудзивары, Акитада припомнил: старик, всегда питавший трепетное, по-детски восторженное отношение к аристократии, был хорошо осведомлен о подробностях жизни всех важных членов правящего клана Фудзивара. Акитада вдруг подумал, что такое чрезмерное благоговение могло бы завести далеко даже прославленного ученого с репутацией Танабэ, заставив его пренебречь принципами порядочности, если бы его попросили оказать услугу какому-нибудь высокопоставленному лицу.

Но, видя на морщинистом лице своего бывшего учителя искреннюю радость, Акитада устыдился и объяснил старику, что из-за работы, почти лишающей его досуга, не может часто видеться с друзьями.

— Жаль, — разочарованно заметил Танабэ. — Но вот тебе еще один Фудзивара.

Он махнул высокому бородатому мужчине в зеленом шелковом кимоно, подвязанном неподходящим по цвету поясом. Бородатый гигант подошел к ним и весело отозвался на приветствия.

— Новичок, не так ли? — прогремел он. — Наслышан о вас. Вы помогли моему тезке выпутаться из весьма щекотливой ситуации в провинции Кацуза. — Глаза его блестели. — Но здесь-то вы, надеюсь, не с подобной миссией, а?

Возможно, это была шутка, но Акитада на мгновение потерял дар речи, к величайшему удивлению Фудзивары.

— Мой бывший наставник профессор Хирата попросил меня временно занять должность его помощника, — глухо проговорил Акитада. Его заинтересовало, скрывается ли за неуклюжей наружностью этого великана подвижный и гибкий ум. Потом он вспомнил, что Фудзивара был одним из инспекторов на прошлогодних весенних экзаменах, и, внезапно оживившись, спросил: — Вы состоите в родстве с князем Мотосукэ?

— Хо-хо-хо!.. — раскатисто прогремел Фудзивара. — В родстве? Я? Да мы такая же родня, как китайцы и японцы или как лето и зима! Мы принадлежим к разным ветвям большого семейства. Я отношусь к северной, в основном состоящей из мелких провинциальных землевладельцев. Как вы думаете, могли бы все эти министры, канцлеры, советники и князья Фудзивары полюбить меня как кузена? Да вы посмотрите на меня! Я же позор семьи!

— Ничего подобного, — возразил смущенный Акитада.

— Именно так оно и есть. Я пью, бражничаю, отпускаю непристойные шутки, общаюсь со всякими подозрительными типами и гейшами! Единственное мое достоинство в том, что я знаю много интересных вещей об истории Китая и о нашем прошлом, и студенты, похоже, с удовольствием слушают меня.

Его открытость и скромность обезоруживали. Отбросив подозрения, Акитада дружески сказал:

— А это, несомненно, самое главное. — И, поддавшись внезапному порыву, добавил: — Поскольку у вас со студентами сложились такие тесные взаимоотношения, может, вы кое-что мне посоветуете. Я очень беспокоюсь за одного своего подопечного, юного Минамото. Он замкнут и, видимо, чем-то озабочен, но я не нахожу возможности поговорить с ним.

— Ах да… Бедный мальчик! — Фудзивара вздохнул. — Он недавно потерял дедушку. Таинственная история… Вы слышали? Очень таинственная. — Фудзивара проницательно взглянул на Акитаду. — После того как его родители и два дяди умерли во время прошлогодней эпидемии оспы, его сестру воспитывал дедушка. Конечно, мальчик слишком горд, чтобы показать свое горе. По его мнению, если в жилах течет императорская кровь, это означает, что человек должен быть сильным. Глупо, но по-своему достойно восхищения! Боюсь, Сугавара, мне не удастся вам помочь, ибо я и сам недавно не справился с этой задачей. Впрочем, желаю удачи!

К ним, кланяясь и расшаркиваясь, подошел Нисиока.

— Прошу меня извинить, что вмешиваюсь в разговор. Простите великодушно! До сих пор мне все не представлялось возможности выразить вам мое почтение, Сугавара. Как вам здесь у нас преподается?

— Потихоньку нащупываю собственные подходы.

— Вы как будто только что упоминали имя Минамото, я не ослышался? Интересно, вы уже выяснили, что делает здесь мальчик?

— Он студент.