Раскаявшийся муж

– Я был непростительно груб и беспричинно жесток с тобой, Брон, – пробормотал он, засовывая руки в задние карманы джинсов. – Мне очень жаль. Я знаю, что причинил тебе боль, но... Черт возьми, Брон, он мой брат. Он так сильно пострадал и так сильно изменился из-за того, в чем мы все обвиняли тебя. Это просто казалось слишком большим препятствием, чтобы его быстро преодолеть…

– Формально это моя вина, – мрачно заметила она. – Он ехал за мной в тот вечер. Если бы не это, он бы не попал в аварию.

– Нет, это его вина, и он это признает. Если бы он не повел себя, как мудак, узнав о беременности, ничего бы этого не случилось. Мне так жаль, Брон.

– Рикки, – Она устало вздохнула, не понимая, почему чувствует потребность утешить его. – Ты глубоко предан своему брату. Это были его слова против моих. Ты поступал так, как считал правильным.

– Что собираешься делать теперь? – спросил Рик после неловкой паузы.

Он не мог смотреть ей в глаза. У Рика было врожденное чувство справедливости, и он не мог спокойно находится с человеком, которого так незаслуженно обвинял. Скорее всего, это будет мучить его какое-то время, и их отношения никогда уже не вернутся к тем, что были раньше.

– Что ты имеешь в виду? – устало спросила она.

– Ну, мой брат очень расстроен из-за открывшихся обстоятельств, Брон.

Она мрачно рассмеялась.

– Возможно. И тебя только это беспокоит, не так ли? – с горечью спросила она.

– Нет, просто... – Рик неловко замолчал. – Ты бросишь его?

– На самом деле Брайс не хочет меня, понимаешь? Он хочет Кайлу. Я просто иду довеском к дочери, – она пожала плечами.

– Он даст тебе все, что ты попросишь прямо сейчас, – заметил Рик.

– Да неужели? Ну, так где же он тогда? Может быть, мне пора начать выдвигать свои требования?

– Брон, ты ведешь себя... – начал он, но Лиза, которая занимала детей, не дала ему закончить.

– Брайс у себя в кабинете, – тихо сказала она, передала Кайлу Рику, а сама взяла на руки Риса.

Бронвин благодарно кивнула, нежно поцеловала дочь в макушку и вышла из комнаты.

Она не нажала на звонок у двери, чтобы увидеть настоящую реакцию Брайса на ее появление, и уверенно вошла в кабинет, но остановилась, не успев сделать и двух шагов. Брайс сидел за своим огромным столом, обхватив голову руками, почти в той же позе, что и накануне, но выглядел таким невероятно потерянным и одиноким, что на мгновение Бронвин растерялась, не зная, как поступить дальше.

Должно быть, он почувствовал ее присутствие, потому что неожиданно поднял голову, пригвоздив ее к месту измученным взглядом. Многое говорило об изменившемся статусе их отношений: он не взорвался гневом, и не слетел с катушек из-за ее вторжения в его «логово».

– Я не могу это исправить, – мрачно признался он. Его голос дрожал так, что, если бы он мог его слышать, это окончательно добило бы его гордость. – Я не знаю, как.

Растрепанный и помятый, Брайс выглядел странно беззащитным, но Бронвин заставила себя не зацикливаться на этом. Она была рада, что теперь он знает правду, но после всего происшедшего, она реально не могла доверить ему свое сердце. С ним никогда не было безопасно, но она не задумывалась об этом, пока он так безжалостно не отверг ее два года назад. Да, теперь Брайс был полон сожаления об ошибке, которую совершил сразу после несчастного случая, но он до сих пор не объяснил и не извинился за поведение, которое заставило ее уйти.

Бронвин не знала, что ему сказать, не знала, чего ожидать от него сейчас. Всего за день до этого она идеалистически и нереалистично представляла себе, что, если они попытаются поладить, их отношения улучшатся, и они смогут развивать их дальше. Конечно, они оба думали о Кайле и хотели обеспечить ей стабильность и надежную семью, но сама Бронвин заслуживала большего, чем второсортный брак, когда супруги остаются вместе только ради детей. Она так же искренне верила, что для Кайлы будет лучше, если их брак закончится сейчас, а не позже, когда она уже привыкнет. Лучше развод, чем растить ребенка в атмосфере недоверия. В конце концов, именно Брайс, не задумываясь, вышвырнул ее из дома, узнав о беременности. Он бросил ее на произвол судьбы, когда она была слаба и беззащитна. Он также обвинил ее в самых отвратительных деяниях, и теперь никакое чувство вины не могло загладить его многочисленные грехи. Любые отношения, которые они попытаются спасти из-под обломков брака, будут основываться на чувстве вины и ложных обязательствах.

– Я не думаю, что это можно исправить, Брайс, – неохотно сказала она, подходя к столу и садясь в огромное кожаное кресло напротив.

Он вздрогнул и на мгновение отвернулся, прежде чем снова посмотреть на нее.

– Так что ты собираешься делать? – спросил он бесцветным голосом.

– Не знаю, – беспомощно призналась она. – Думаю, нам всем будет лучше, если мы с тобой больше не будем вместе. Давай посмотрим правде в глаза: после двух лет разлуки следующий логический шаг – это простая формальность.

– Ты хочешь уйти. Опять.