Раскаленная броня. Танкисты 1941 года

Капитану не дал договорить грохот – наконец открыли огонь подоспевшие со станции зенитчики. Небо наполнилось черными кляксами-разрывами, но «мессер» легко уходит от огня зенитчиков. Но на очередное пике заходить не стал. Он предпочел скрыться в облаках, напоследок покачав огромными белесыми свастиками на крыльях.

– Вот сволота!.. – с ненавистью бросил капитан. – Уже второй раз за день! Повадилась, курва, летать тут – управы нет на него.

– Как так – второй раз за день? – в недоумении спросил Игорь. – А где же наши… Где наши красные орлы? «Сталинские соколы»?

Капитан бросил на него суровый взгляд, сплюнул на землю.

– Нету их, лейтенант, – процедил он.

– Да как же так, – произнес растерянно Игорь. Он в недоумении крутит головой по сторонам. – Как так нет?!

– Разговорчики, лейтенант! – грубо оборвал его капитан и приказал: – Отставить разговоры. Все – за мной!

Капитан уверенно зашагал вперед. Рукав на кителе повис, едва держится, по спине ползет огромная дыра с рваными краями – видимо, и ему досталось в давке.

Игорь в полной растерянности смотрит то на него, то на своих танкистов. Те тоже непонимающе переглядываются, пожимают плечами, но без лишних слов двинулись вперед. Есть в небе «сталинские соколы» или нет – капитан приказал идти на станцию и тут ничего не поделаешь.

Игорь вздохнул, бросил еще раз взгляд в небесную синеву и зашуршал гравием вслед за быстро удаляющейся фигурой капитана.

До станции добрались быстро. Правда, пришлось и попрыгать и поползать: обходить бесконечную вереницу платформ и вагонов не было никакой возможности.

Но Игорь будто и не замечал препятствий. Шел вперед, где надо – почти ползком пролазил под вагонами. А перед глазами то и дело всплывает хищный оскал немецкого самолета, яркие вспышки выстрелов, крупнокалиберные пули с шипением рвут воздух и с хрустом вонзаются в тело рядом бегущего мужичка. Протасов даже помнит выражение его лица в последнее мгновение перед лютой смертью. Испуганное и одновременно удивленное.

Капитан не обманул. Рядом с вокзалом стоят грузовики, солдаты в оцеплении близко никого не подпускают, без вопросов теснят близко подошедших горожан, лица мрачные. К грузовикам подтягиваются и другие танкисты. Игорь узнал как минимум троих, тех, что ехали в вагоне еще до обстрела и бомбежки.

Без лишних слов залезли в грузовики, тронулись. Переполненный людьми и скарбом вокзал остался позади. Кстати, а что за городок? В пылу налета и этой сумасшедшей давки на платформе Игорь так и не понял, куда прибыли. Лейтенант сощурился и попытался разобрать буквы на удаляющемся вокзальном здании. Столбцы? Игорь удивленно посмотрел на товарищей, те молчаливо уставились на дорогу. Даже Ромка Демин молчит, глаза уставились на покрытые пылью сапоги.

Значит, Столбцы. Странно, подумал Игорь, в пункте назначения в документах ясным по белому значится – «Барановичи». Лейтенант бросил взгляд на кабину, там сидит, сгорбившись, капитан, руки перелистывают какие-то мятые бумаги.

И капитан еще этот странный, пронеслось в голове у Протасова. Что ни вопрос – выразительное молчание или того хуже – просьба заткнуться и следовать за ним, и без вопросов.

– Ничего не понимаю! – едва слышно произнес Игорь.

Перед глазами вновь возник немецкий самолет, гоняющий, как кроликов, людей на платформе. Вспомнились слова капитана – это уже второй налет! Игорь покачал головой.

Раздался звуковой сигнал, затем еще и еще. Грузовик замедлил скорость, едва ползет.

Кто-то больно ткнул Игоря локтем.

– Смотри, лейтенант! – кивнул на дорогу Баир.

Вдоль дороги бредут люди, поднимаемая колесами пыль оседает на них, но те безропотно идут вперед. Рядом так же покорно топают дети. У Игоря екнуло сердце – на него смотрят серые глаза затравленного зверька. Круглые щечки в грязных разводах, лишь слезы пробили дорожки к подбородку. В руке потрепанный плюшевый медведь, свисает наполовину оторванная лапа, белые нитки торчат уродливыми жилами, на мордочке один коричневый глаз-пуговка. Игорь отвернулся.

У другой обочины точно такие же люди – с головой погрязшие в пыли – топают по изрытой ухабами дороге. Угрюмо молчат. Вперед никто не смотрит – лишь под ноги. Запнуться и упасть страшно – затопчут. Но позади страшнее. Там – война.

Игорь посмотрел вперед, ахнул – людская вереница ползет далеко вперед, уходит за горизонт. Полуторка сигналит, продирается сквозь толпу, словно волнорез ледокола оттесняет людей к обочине.

– Беженцы… – едва слышно произнес Семен. – Со всех окрестных селений, поди…

– Значит, не обманул капитан – дело плохо, – дрожащим голосом добавил Ромка Демин.

Лейтенант уронил голову на ладони, зажмурился что было мочи. Смотреть на бредущих беженцев нет сил. Усталость навалилась многотонным грузом, веки, будто облитые свинцом, сомкнулись сами собой. Игорь провалился в липкую дремоту.

5

– Вставай, лейтенант! – раздался знакомый голос. Игорь поморщился, промычал в ответ. Но кто-то упорно трясет его за плечо. – Ротный, пора вставать!