Раскаленная броня. Танкисты 1941 года

А вот Игорь, наоборот, забросил перчатки подальше – ладони страшно начали потеть: то ли от волнения, то ли от духоты в машинном отделении. Он проверил смотровые приборы, повертел рукоять наводки орудия. Все работает.

Вдруг Семен Горобец заорал во всю глотку:

– Ползут! Ползут, серые черти немецкие!

Игорь мгновенно припал к видоискателю, сквозь зеленоватое стекло ползут как саранча крохотные серо-зеленые фигурки, впереди и по бокам движутся колесно-гусеничные бронетранспортеры, на бортах поблескивают белые кресты.

– Баир, заряжай фугас! – воскликнул Игорь. Сердце колотится в предвкушении боя.

– Сделаем, лейтенант!

Загромыхали люки, заскрежетали поручни, взвизгнули шестерни башенной и орудийной наводки. Семен защелкал тумблерами рации, в наушниках раздался хрип. На плечо опустилась рука. Горобец вздрогнул, резко обернулся и встретился взглядом с Игорем, лейтенант подмигнул и заговорщицки произнес:

– Ну что, Сема, покажем фрицам, где раки зимуют?

Семен осклабился, блеснул маслинами-глазами в полумраке.

– Не знаю, как насчет раков, товарищ лейтенант, но прикурить этим дьяволам таки дадим!

Оба засмеялись.

– Фугасным заряжено, лейтенант! – крикнул Баир.

8

Раскаленная шипящая гильза больно ожгла руку, тут же в нос ударило паленой кожей, раскаленный металл оставил жженую ссадину на перчатке-краге. Однако Баир лишь слегка поморщился и бросил бесполезную железяку, позади раздался звон металла. Мгновение, и руки старшины-башнера Шагдарова привычно заталкивают следующий снаряд в казенник орудия, щелкает затвор.

– Готово!

Игорь медлит, пальцы до побелевших косточек сжимают обтертую до блеска рукоять видоискателя, крупные градины пота струями вырываются из-под танкошлема и скользят по лбу, щекам, превращают копоть в грязные разводы. Игорь на мгновение отрывается от мутного стекла, правая рука делает несколько оборотов колесом вертикальной наводки.

– Командир, давай! – крикнул Семен. – Прут ведь, суки!

Он дает очередь из курсового пулемета, смертоносный свинец вдали поднимает облачка пыли, несколько пуль угодили в голову и грудь двум фрицам. Один из них тут же повалился, как мешок, на бок, другой упал на колени, ладони прижимает к груди, кровь струями заливает серый китель, крик страха и боли вырывается изо рта. К нему подбегает другой немец, руки хватают за поясной ремень и с силой тянут назад. Однако и этот падает, сраженный пулей в живот и в голову. Рядом бегущие немцы спешно повалились на землю, защелкали ружья, ударило несколько пулеметов. По корпусу Т-28 пробежалось несколько крохотных молоточков.

– Жги, командир! – заорал Семен и вновь нажал на гашетку пулемета.

Игорь еще раз крутанул колесо горизонтальной наводки и крикнул долгожданное:

– Выстрел!

Машину качнуло. В башню вместе с оглушительным грохотом ворвалось пороховое облако, губы ожгло горечью. Протасов тут же припал к видоискателю, глаза жадно уставились в черные риски. Впереди оседает плотное облако пыли. Постепенно выброшенная огромным фонтаном земля оседает, проступают очертания воронки. Рядом валяются разорванные на части тела. Из воронки пытается вылезти немецкий солдат, рот открыт в беззвучном крике, руки, словно экскаваторные ковши, гребут покрасневшую от крови землю. Наконец ему удается перевалиться через край воронки.

Дурнота подступила к горлу Игорю – за телом вместо ног безобразными жгутами тянутся окровавленные внутренности, грязь облепила плоть. К нему подбегают двое, на одном различима повязка с красным крестом. Он ухватил было покалеченного солдата, но тут же бросил. Бедолага что-то вопит, тянет в надежде руки. Медик посмотрел на своего помощника, отрицательно покачал головой. Второй кивнул, шагнул к раненому, в руках холодно блеснул «парабеллум», и без колебаний всадил несколько пуль в обреченного солдата. Тот вскрикнул и откинулся, лужа крови стала расползаться, впитываться в сухую землю.

Рядом рванул еще один фугас. Немецкая пехота залегла, над изрытой воронками землей возвышаются лишь серые стальные каски. Автоматы и ручные пулеметы беспомощно строчат в сторону зарытого танка.

Этих пока можно не бояться, подумал Игорь, облизнул пересохшие губы и передвинул видоискатель правее. Внезапно лицо его стало будто каменным, в низу живота неприятно кольнуло.

Впереди сквозь облака пыли проступают очертания стальных германских монстров. Гусеницы медленно перемалывают дерн, превращают его в зелено-коричневую кашицу, облаченные в сталь башни медленно вращаются, иглы пулеметов сыплют раскаленным металлом во все стороны. Из орудийных стволов изредка вырывается огненная вспышка, через мгновение где-то недалеко гремит разрыв. Один, два, три, пять, двенадцать! С мгновенно похолодевшими внутренностями Игорь принялся считать танки противника. Но вскоре сбился – они все выезжали и выезжали из пыли.

– Танки, командир! – заорал, каким-то чудом перекрикивая треск собственного пулемета, ефрейтор Серго. – Вражеские танки рванули в обход!

– И сам вижу… – едва слышно произнес Игорь и тут же крикнул заряжающему: – Баир, готовь бронебойный!