Раскаленная стужа

Собаки радостным лаем встретили его возвращение. Двор был полон жизни – блеяли овцы, кудахтали куры. Слуги на конюшне, насвистывая себе под нос, вычищали стойла.

Лорд Грэстан спешился и, отдав поводья подбежавшему конюху, приказал охотникам готовиться к выступлению. Теперь дело оставалось только за Гилльямом.

Из трапезной разносился аромат стряпни, готовящейся на день. На очаге в большом железном чане булькала густая овощная похлебка. На подносах были разложены свежий хлеб, ломти сыра и круто сваренные яйца. Рэннольф поморщился – ему уже до смерти надоели яйца, которых он съел предостаточно во время Пасхи.

– Гилльям! – крикнул он.

– Он отправился на мессу, мой господин, – сообщил ему слуга.

Рэннольф кивнул в ответ, немного удивившись. Перед походом брату обычно было достаточно посещать мессу только один раз в неделю, по воскресеньям.

Он уселся за высокий стол и обвел взглядом комнату, с удовлетворением отмечая, что она приняла тот вид, который имела во времена его мачехи.

Служанка подала ему чашу с разбавленным вином. Рэннольф взял кусок хлеба и сыр, чтобы позавтракать, но бросив взгляд в дальний угол комнаты, он нахмурился.

Его жена и брат стояли, о чем-то беседуя, у входа в часовню. Даже в простом платье она показалась ему очень красивой. Ровена вся словно светилась каким-то внутренним светом. Она что-то говорила Гилльяму, а тот в ответ только смеялся. Очевидно, это ее раздражало, потому что когда рыцарь подал ей руку, она отстранилась и направилась в трапезную. Встретившись взглядом с Рэннольфом, женщина сникла еще больше.

Если она каждый раз при виде мужа выглядит такой несчастной, то почему тогда с готовностью предлагает себя ему? Какие цели преследует этим? Он отвел взгляд, раздираемый противоречивыми чувствами.

– Доброе утро, мой господин, – просто сказала она.

– Доброе утро, – таким же бесстрастным тоном ответил Рэннольф и повернулся к юному рыцарю. – Гилльям, я собираюсь сегодня на охоту. Поедешь со мной?

– На охоту? Я? В любой момент, но не раньше, чем мы позавтракаем.

Он сел за стол и тут же накинулся на еду. Лорд Грэстан с изумлением наблюдал, как юноша в один присест разделался с несколькими мисками похлебки, умял целый каравай хлеба и потом приступил к сыру.

– Не удивительно, что мы разоряемся, – воскликнул Рэннольф. – Ты один можешь довести нас до нищеты с таким аппетитом.

– По крайней мере, сейчас он хоть прилично ведет себя за столом, – рассмеялась жена. – Я никогда не забуду свое первое утро в Грэстане.

Гилльям покраснел.

– Я уже давно забыл об этом, – смущенно произнес он. – Представляю, что вы могли тогда подумать обо мне.

Она покачала головой и опять рассмеялась.

– Я уже простила тебя.

– О чем это вы? – подозрительно спросил Рэннольф, почувствовав укол ревности из-за их личных воспоминаний.

– Он решил сделать так, чтобы леди Мэв вышла из-за стола, – ответила Ровена. – Он ел, как крестьянин, – отхлебывал из кувшина и говорил с набитым ртом, так что крошки летели во все стороны. – Она испугалась и посмотрела на юношу. – Я отплатила тебе за твои дурацкие шуточки.

– Ах! – воскликнул Гилльям. – Я смертельно ранен!

Рэннольф заставил себя улыбнуться, наблюдая за их дружеской перепалкой.

– Почему ты хотел, чтобы леди Мэв вышла из-за стола?

Улыбка брата немного потускнела.

– Все, что я хотел сказать о ней, я сказал вчера.

– Как ты можешь говорить с такой уверенностью? В конце концов, ты знал ее очень короткое время.

– Я уверен, – в его глазах от былого оживления не осталось и следа.

– Другой причины не было?

Рэннольфу не требовалось ничего добавлять.

Гилльям тоже прекрасно это знал.

– Не было. – Юноша энергично покачал головой.

– О, Господи, я уже жалею, что вообще об этом вспомнила, – вмешалась Ровена. – Лучше об этом забыть раз и навсегда.

Рэннольф поднял руки, желая показать, что он сдастся.

– И, все-таки, я не могу поверить, что она повинна в тех ужасах, которые вы описывали. Как бы то ни было, вопрос решен, и я больше не хочу слышать о твоем отъезде из Грэстана, брат.

Юноша, опустив голову, уставился на свои руки, потом посмотрел на Рэннольфа глазами, полными отчаяния.

– Почему ты хочешь, чтобы я остался? Из меня в лучшем случае получится посредственный управляющий. Мне кажется, из-за меня только одни проблемы.

Он поднялся из-за стола, но Рэннольф схватил его за руку.

– Это не так. Долгое время ты был моей единственной радостью. Не уезжай!

Как он мог поверить, что боль в душе Гилльяма пройдет так быстро? Ведь столько времени потребовалось, чтобы у него самого перестала ныть сердечная рана.

Гилльям только покачал головой и отвел взгляд. Когда Рэннольф, наконец, отпустил его руку, юноша покинул комнату. Рэннольф задумчиво посмотрел ему вслед, не зная, как залатать прореху, возникшую в их отношениях. Он вздрогнул от неожиданности, почувствовав легкое прикосновение руки жены.

– Я не думаю, что он покинет вас, – сказала Ровена. – Он горячо любит Грэстан, но вас он любит еще сильнее.

Он повернулся к жене.

– Вам нравится мой брат.