Раскаленная стужа

– Есть будуар, миледи, но он заперт с тех пор, как почти пять лет назад скончалась леди Изотта.

Только сжав руки, Ровене удалось сдержать свой порыв нетерпения. Должно быть, будуар может сравниться по роскоши с этой комнатой! Хотя она и сгорала от желания сразу же увидеть его, но дело это придется отложить – предстояла еще месса.

– Хорошо. Первым делом, как только окончится трапеза, следует открыть эту комнату. Мы ведь еще не опоздали на мессу, верно? – Она накинула на плечи плащ, а затем подпоясалась так, что виднелся только краешек ее платья.

– Так вы пойдете на мессу, миледи?

Ровена посмотрела через плечо на горничную, удивляясь ее изумлению.

– Ну, конечно же. Все и везде ходят на мессу по утрам, разве не так?

– Конечно, миледи, конечно. – Морщинистые щеки Ильзы расплылись от довольной улыбки, когда она выходила из комнаты впереди своей хозяйки.

Вход в часовню находился на другом конце холла. Ровена привыкла к огромному собору аббатства, и этот маленький неф показался ей еще меньше из-за толстых колонн, что поддерживали потолок. Очевидно, для слуг замка было не обязательно посещать мессу, так как она увидела только нескольких стариков, что стояли в ожидании службы. Ну, что же, это скоро переменится. С завтрашнего утра каждый должен будет присутствовать здесь – ради спасения их же душ.

Однако не все в часовне было отмечено печатью запустения. Вдоль стен висели дорогие свечи в золоченых канделябрах. Лучи восходящего солнца пробивались в узенькое окошко за алтарем и освещали расшитый золотом алтарный покров. Манера вышивки на этой ткани сильно напоминала узор на драпировках в спальне мужа.

Капеллан замка оказался совершенно глухим и сгорбленным от старости сухощавым человечком, но он очень тепло приветствовал свою новую хозяйку прежде, чем пройти к алтарю. Мощным голосом, который совершенно не соответствовал хрупкому телу, поразительно глубоким и красивым, он запел псалом, начиная службу.

Ровена позволила себе полностью отдаться величию знакомого ритуала. Воспаряющие к самым небесам латинские фразы передавали ей свою силу и уверенность, одновременно поднимая настроение. Она снова почувствовала себя собранной и уверенной. Когда последняя нота замерла в звенящей тишине, Ровена еще какое-то время постояла на коленях, не желая столь быстро расставаться с такой драгоценной для нее безмятежностью.

Преодолев несколько ступеней, что отделяли часовню от холла, она снова спустилась с небес на грешную землю. Грязь и темнота, окружавшие ее, выглядели еще более удручающе, чем она могла предполагать. Узкие и больше похожие на бойницы окна пропускали сквозь клубящийся мрак лишь тонкие лучи света. Точно так же как и дымящиеся факелы, и ревущее в каминах пламя не помогали избавиться от пугающих мечущихся по стенам теней. Она с отвращением увидела, как собаки роются в лежащем на полу тростнике в поисках объедков, которые, несомненно, там валялись.

Казалось, трапезе в Грэстане придается совсем небольшое значение. Хотя в аббатстве монахини и постились по утрам, но зато слуги могли вволю потчевать себя теплым овощным супом, свежими хлебами, твердыми сырами и творогом. Здесь же, кроме хозяйского, стоял всего один стол, да и хозяевам подали только лишь два маленьких круга сыра и черствые булочки. Ничего горячего не было, и спеша к столу, никто не церемонился, торопясь занять свободное место.

Леди Мэв уже сидела за столом, стоявшим на возвышении. Богато расшитая мантилья была приоткрыта, позволяя увидеть ярко-розовую сорочку под светло-голубым платьем, отделанным беличьим мехом. Драгоценные камни сверкали на запястьях платья и на его воротнике. Ровена впала в отчаянье, не желая тратить время на вежливые разговоры, когда предстояло так много дел. Она перешла комнату и выбрала скамью неподалеку от другой благородной дамы.

– Доброе утро, милая Ровена, – промурлыкала леди Мэв, приветствуя леди Грэстан с неожиданной фамильярностью. – Как хорошо ты выглядишь сегодня утром. Вчера вечером твое лицо показалось мне бледным и изможденным. Я даже была просто уверена, что ты свалишься в горячке. Откуда эта лента? Ты должна дать мне адрес твоего ювелира. Лента просто прелестна, но вот костюм едва ли достоин твоего высокого положения.

Она наклонилась вперед и добавила приглушенным голосом.

– Только не говори мне, что тебе нечего надеть, кроме этого старья. Монахини не принадлежат к тем женщинам, которые заботятся о внешнем виде, так что, возможно, ты и не догадываешься об этом. Твое положение госпожи требует более дорогого наряда, чем этот.

– Примите мою благодарность за вашу заботу, – выдавила из себя улыбку Ровена, ножом[4] отрезая себе кусок сыра и хлеба. Откусив ломтик, она оттолкнула его прочь. Сыр оказался соленым и слишком жестким, а у хлеба был кисловатый привкус. Она осторожно попробовала разбавленное водой вино: уксус… Ровена отставила бокал.

– Я не ослышалась вчера – ведь вы сказали, что ваша сестра приходилась женой лорду Грэстану?