Раскаты Грома

Часть роты вне порядка, вразнобой стояла на «взлётке», экипируясь полученным военным имуществом. Остальные солдаты стояли в двух небольших очередях: одни — с бронежилетами, но без автоматов у «оружейки», а другие, наоборот, — с оружием, но без броников у комнаты хранения средств индивидуальной защиты. У всех наспех застёгнутые кители, кое-как завязанные шнурки берцев заправлены внутрь ботинок. Выдача ещё не закончилась: дежурный стоял по центру комнаты хранения оружия и, следя за входящими бойцами, наскоро помечал в ламинированном табеле количество выданных автоматов, магазинов, противогазов и прочее. Прапорщик перешагнул порог двери‑решётки вслед за предпоследним солдатом:

— Сразу подбей количество в табеле и на полках: не хватало ещё нам обделаться на старте учений, — посоветовал ответственный, подходя к небольшой пирамиде с офицерскими автоматами. Его автомат, на котором была приклеена бирка с фамилией «Антохин», стоял, как и остальные, дулом вверх.

— Так вы на стрельбы? Морозов так сказал? — не отрывая глаз от табеля, спросил Багаев.

— Не знаю точно, но думаю, что это всё фантазия комбрига: начать с проверки боевой готовности, с учениями на пару‑тройку дней. Просто чую это! — прапорщик подошёл к единственному в комнате металлическому сейфу. Замок на дверце был заперт.

— А ты чё этот не открыл?

— Так мы же не берём обычно боезапас при подрывах.

— Обычно у нас комбриг не меняется. Сейчас всё берём! Дневальный, Никонова, Ерёмина сюда!

— Ефрейтор Никонов, подойти к посту дневального! Рядовой Ерёмин, подойти к посту дневального! — прохрипел низкорослый вояка, пытаясь заглушить лязг затворов, потрескивание липучек бронежилетов и удары о пол кучи небольших подсумков, второпях надеваемых на кожаные поясные ремни солдат.

В проёме «оружейки» показались двое стрелков.

— Боезапас из сейфа возьмите, — указал прапорщик на открытую пухлым дневальным металлическую дверцу.

Закончив с подсумками и перекинув ремень автомата через плечо, Антохин вышел из оружейной комнаты и, дойдя до «взлётки», скомандовал:

— Рота, справа по одному на плац, на место построения, шагом марш!

Поправляя каску, первый справа солдат пошёл в сторону лязгнувшего металлического затвора открывающейся входной двери.

* * *

Луна, будто соревнуясь в яркости с фонарями, освещала плац перед казармами. На этой прямоугольной заасфальтированной площади между двумя линиями трёхэтажных зданий уже собралось около 400 военных. С оружием на плечах, стянутые ремнями бронежилетов, в темно-зеленых шлемах они стояли в едином вытянутом строю, шеренги которого покачивались, напоминая ночной танец трав прибрежного дна. Солдаты зевали, негромко шушукались друг с другом, поправляли наспех надетое обмундирование. Люди в камуфляже всё выходили и выходили из дверей казарм, вставая в строй, удлиняя его.

На левом краю, чуть в стороне от всех, стояли прапорщики Антохин и Филиппов. Одного роста, одного звания, примерно одного возраста, но разной весовой категории, они были близкими друзьями уже не один год. Пользуясь заминкой, ответственные 1‑й и 2‑й роты курили, пока командира полка не было на плацу, попутно обсуждая происходящее. К ним приближалась высокая фигура, отделившаяся от рядов своих подчинённых.

— Жизнь — театр, а комбриг — сценарист, да? — на сонном, щекастом, безволосом лице Филиппова висела издевательская улыбка.

— И не говори, — выдохнул дым Антохин. — Вот же ему приспичило в солдатиков поиграть! Сначала зависнем в полях на пару дней, а потом, по приезду в часть, сразу строевой смотр организуют!

— Обязательно, Тёма, обязательно! — Филиппов закуривал вторую сигарету. День был не из простых, и ночной подъём полка накалил его нервы окончательно.

— Прогибаясь в прогибе? Да, мужчины? — с иронией в голосе, выделяя букву «ж», пробасил подходящий к товарищам ответственный 3‑й роты, лейтенант Кулибин. Исполинского роста, подтянутый офицер засовывал в нагрудный карман кителя, под бронежилет, пачку сигарет, казавшуюся крохотной в его огромных руках. Его маленькие, широко расставленные глаза одобрительно смотрели на зажигалку в руках Филиппова, а сигарета, прижатая выпирающей вперед нижней челюстью, уже приближалась к пламени.

— Ага, — с досадой сказал прапорщик, убирая зажигалку в карман.

— Куда нас хоть? Есть предположения? — спросил у сослуживцев Антохин.

Филиппов только пожал плечами, затягиваясь. Кулибин ответил:

— Связисты говорят, на пункт «2‑9», — офицер пальцем стряхнул с сигареты пепел. — Только где это?

— А, это вроде в сторону «шестидесятки». Чёт такое было давненько, — Филиппов швырнул бычок в урну, стоявшую неподалёку.

— Что? Что за «шестидесятка»? — удивился лейтенант.

— Лет 40 назад был в этих краях режимный объект. Там бомбы всякие разрабатывали, оружие массового поражения, короче. Ну и полигон какой-то был неподалёку для испытаний. В границах полигона этот пункт «2‑9» находится. Только там лесом уже, наверно, всё заросло. Закрыли объект лет 25‑30 назад. Местные так говорят.

Филиппов закончил рассказ, нервно стуча пальцем по карману, в который положил пачку сигарет.