Расхождение

Пока она наблюдала, звезды померкли, миллионы их превратились в световую дымку, удаленную на гигантское расстояние. Слева от нее набухал и толстел галактический диск. Она уже достаточно удалилась от главной плоскости, и газово-пылевые облака не мешали ей рассмотреть сияющий шар центра галактики. Ее глаза несомненно первыми увидели, как рукав спирали вытягивается из плотно упакованного ядра, в центре которого, словно ступица галактической оси, проступает массивная черная дыра.

С какой скоростью? Как далеко?

Она, похоже, удалялась от диска галактики, и теперь пылающий шар ядра лежал под углом в сорок пять градусов к направлению ее движения. С замершими на вздохе легкими и сердцем, остановившимся в груди. Дари сделала очередную прикидку. Территории Круга Фемуса находились в тридцати тысячах световых лет от центра галактики, значит, она сейчас находится примерно на том же удалении. Угол, под которым виднелось ядро, продолжал меняться градусов на десять за минуту. Это давало скорость в сто семьдесят пять световых лет в секунду.

Десять тысяч световых лет в минуту. Миллион световых лет за полтора часа. До Туманности Андромеды всего три часа лету.

Едва только эта мысль пришла ей в голову, как сумасшедшая гонка кончилась. Вселенная прекратила свой головокружительный галоп и замерла.

Впереди Дари в пустоте висела гигантская конструкция не поддающихся оценке размеров, мерцавшая собственными внутренними огоньками и раскинувшаяся на полнеба. У Дари возникло ощущение, что она огромна, что ее антеннообразные шлейфы, тянущиеся в разные стороны, и извилистые трубы из светлого вещества, разбегающиеся от центрального додекаэдра, простираются на миллионы километров.

Прежде чем она нашла подтверждение своему впечатлению, произошел заключительный бросок. Звезды, галактики и звездные скопления исчезли. Дари стояла на ровной плоскости. Сверху не было ничего. Под ногами — миллиарды мерцающих оранжевых огоньков, из которых эта поверхность фактически состояла. А рядом в скафандре, расстегнутом настолько, чтобы можно было почесать груде, стоял Ханс Ребка.

— Ну и ну, — произнес он. — Это точно можно занести в книгу рекордов. Попробуй описать это путешествие в своем отчете.

Несколько секунд он помолчал, глубоко дыша и оглядываясь по сторонам.

— Надо бы обменяться мыслями, — сказал он наконец. — Если только они у нас имеются. Для начала, куда нас, черт побери, занесло?

— Ты раскрыл свой скафандр!

— Нет. — Он покачал головой. — Просто у меня не было времени закрыть его, когда мы провалились — да и у тебя тоже. Изумившись, Дари обнаружила, что он прав: ее собственный скафандр был распахнут.

— Но мы же находились в открытом космосе.

— Я тоже так думал. Однако не помню, чтобы мне не хватало воздуха.

— Сколько времени мы там пробыли? Ты считал удары сердца?

Он печально улыбнулся.

— Извини. Я не знаю даже, билось ли мое сердце вообще. Слишком занят был, пытаясь понять, что вокруг происходит: куда ты подевалась и куда меня несет.

— Мне кажется, я знаю. Не то, что произошло, а куда мы летели и где сейчас находимся.

— Тогда ты на шесть шагов впереди меня. — Он обвел рукой бесконечную равнину. — Лимбо. Кажется, так его называют? Место, куда попадают потерянные души.

— Мы не потерянные. Нас доставили сюда целенаправленно; и это моя ошибка. Я сказала Тому-Кто-Ждет, что страстно желаю встретиться со Строителями. Он воспринял это всерьез.

— Однако что-то не сработало, тебе не кажется? Не вижу никаких их признаков.

— Дай им время. Мы же только прибыли. Ты помнишь наше падение в Глаз Гаргантюа?

— До последнего дня не забуду. Который, хотелось бы думать, еще очень далеко, в чем я лично начинаю сомневаться.

— Глаз — это вход в транспортную систему Строителей. Он существовал еще тогда, когда люди появились в системе Мэндела и, возможно, задолго до этого; но неудивительно, что никто до сих пор не понял, что это такое. Любой экипаж корабля должен сначала чокнуться, чтобы залететь в него.

— Экипажи исследовательских кораблей именно из таких сумасшедших и состоят. Когда систему начали колонизировать, люди делали много безумных вещей. Мне известно, что корабли опускались в атмосферу Гаргантюа и возвращались — некоторые из них. Но этого, по-моему, недостаточно, чтобы сделать то, что сделали мы. Требовался тот первый толчок с Жемчужины, ввинтивший нас точно в центр вихря. Когда я находился в нем, мне казалось, что он трется о мои плечи. Для второго человека там места не было, не говоря уж о целом корабле.

— У меня было то же ощущение. Меня интересовало, куда ты делся, но я понимала, что места для нас двоих там нет. Хорошо. Итак, первый толчок мы получили от гравитационного генератора на Жемчужине, затем второй — от этого скручивающего поля в Глазе Гаргантюа. Таким образом, мы попали прямо в главную транспортную систему и вылетели из рукава. По моим подсчетам, на тридцать тысяч световых лет.