Раскинув руки и закрыв глаза

Молодой человек прошел по небольшой и скромно обставленной комнате, перешагнул через гору грязной одежды возле мятой кровати, поднял один, с глубокими порезами, кожаный сапог и с любопытством стал разглядывать его на свет.

Выражение лица, уверенное и беззаботное, как у иностранца, выдавало в нем человека приезжего.

В дверь постучали так, как стучат неуверенные горничные.

Он поспешно скрылся за дверью находящейся тут же ванной комнаты и оттуда уже предложил войти, выглядывая одним лицом и парой кубиков пресса на плоском животе.

Вошла темноволосая девушка, очень красивая, но с полотенцами. Лицо девушки было неуловимо и безнадежно испорчено, как будто в нее только что плеснули из грязного ведра, но еще не долетело. Девушка немного потолкалась в солнечном пятне между окном и находящимся напротив платяным шкафом с двумя побитыми коричневыми дверцами и вышла, а зачем приходила – непонятно.

Молодой человек действительно был иностранцем, приехавшим накануне вечером. Все ему было внове и интересно, да и сам он всему был нов и интересен.

Гость спустился на первый этаж, перепрыгивая ступени. В просторном холле гостиницы за высокой стойкой регистрации стоял небольшого роста, с необыкновенно подвижным лицом и весь какой-то кругловатый хозяин, с которым он уже успел познакомиться накануне. У окна расположились два черных кресла из потертой кожи и небольшой стол, а возле них шуршала та самая темноволосая и коротко стриженая девушка, с которой молодой человек не познакомился, но видел голым из-за двери. С зажатой в руке пыльной тряпкой она выглядела как человек в решительные минуты жизни.

Хозяин приветливо взмахнул руками, словно хотел взлететь.

– Простите, что я ночью долго не открывал. Мы не ждали никого.

– Это вы простите, что я вас посреди ночи на ноги поднял. Как там моя лошадь?

– Накормили. Сейчас отмоем, узнаем цвет. Вы незнакомы? Вега, моя дочь.

Гость широко улыбнулся девушке, но Вега успела увернуться и отразила улыбку спиной. Спина, затянутая в черное облегающее платье, была изящна, но все же не лицо. Молодой человек, продолжая улыбаться, повернулся к хозяину гостиницы и начал задавать вопросы, которые обычно задают люди, если их долго не кормить.

День между тем становился жарким. Ни одно облачко не отбросило тени на кота, удерживаемого в покое силой собственной лени. Подозрительное животное изнывало на июньском солнце.

* * *

– Часы снимите, – пошевелил бровями хозяин гостиницы.

– Что? – не понял Алекс и зачем-то потрогал застежку ремешка на запястье левой руки.

– Вы собираетесь на улицу? Отдайте мне ваши часы.

Хозяин гостиницы сделал жест, каким строгие родители приказывают вернуть вытащенные тайком из кухонного ящика спички: поднял руку ладонью вверх и пошевелил пальцами.

«Начинается! – мелькнуло в голове. – Но в чем подвох?»

– У нас запрещен календарь и измерение времени, – пояснил хозяин гостиницы. – Вы же не хотите первый день провести в тайной полиции?

На стойке регистрации перед ним лежала стопка квитанций, он листал их, шевеля губами и слюнявя указательный палец.

– Но это бессмысленно, – удивился Алекс.

– Согласен, – хозяин гостиницы отложил бумажки на край. – Начинать знакомство с городом с методов работы тайной полиции совершенно бессмысленно. На остальное времени не хватит.

Поразившись аргументу, молодой человек расстегнул ремешок и положил часы на стойку.

* * *

Выглядел он так себе – невысокий, слегка запущенный, не слишком довольный. Совсем не агрессивный, скорее осторожный. Небрежно уложенные булыжником узкие улицы с веточками сдавленных и перекрученных переулков. Обычный провинциальный город, не хуже многих.

Молодой человек поворачивал наугад, пытаясь держать в голове обратную дорогу, оказался у реки, постоял на рассохшемся деревянном мосту. С высоты моста открывался прекрасный вид на мелкую каменистую реку, на бесчисленные ряды двухэтажных домов под одинаковыми скошенными крышами из грязной черепицы, на виднеющуюся вдали длинную линию стены из белого кирпича, ограждающей город по периметру.

Ни воспоминаний, ни ассоциаций, ничего. Даже если это тот же самый город, что могло остаться в памяти пятилетнего ребенка? Нечеткие образы, похожие на старые черно-белые снимки. Вот комната, где он спал. Вот любимые машинки, которые бесконечно катал по ковру с одним и тем же повторяющимся узором, пока взрослые были заняты. Через открытую дверь лаборатории виден отец в окружении бесконечных бумаг и пробирок, но сюда входить нельзя. Кухня, окно во двор. За окном какое-то дерево, а какое? В стекло уткнулись ветки без единого листа, тоненькие, белые от инея. То ли рябина, то ли клен. Не помню…

Алекс дошел до крепостных стен и прочертил город в обратном направлении, улыбаясь встречным людям, но все они искали что-то под ногами.

Центральная площадь ему не понравилась. Ратуша, тайная полиция, редакция газеты – здания вокруг выглядели так, словно им доверили площадь охранять. Под их подозрительными взглядами он почувствовал себя неуютно.

Зато небо над площадью чистое, без единого дракона.

Зря он купил у крикливых мальчишек газету.