-Я посмотрела на характер раны. Похоже, перед тем как перерезать жертве горло, убийца его душил.
-Случайность? - С надеждой переспросил Нолл.
Его жена поджала губы и промолчала. Оливер забрал документы, бегло поцеловал жену и направился к выходу.
-Если тебе нужно будет укрыться от бури, ты знаешь, где меня найти. - Крикнула ему вслед Барбара.
Оливер закатил глаза.
-Как будто это может помочь. - Пробормотал он про себя.
***
Анжела зашла домой и включила свет в гостиной. Она посмотрела на старый потертый шкаф, дверцы которого болтались на слабых петлях, а бронзовая окантовка позеленела от старости. Стенки шкафа разбухли после того, как их залил сосед Анжелы сверху.
Девушка насторожилась, будто почувствовала странности в обстановке квартиры. Все предметы были на месте. Дверь и окна закрыты. Тем не менее, того чувства защищенности и безопасности, которое испытываешь всегда при возвращении домой, сейчас не было.
Анжела заглянула на кухню, в ванную, в спальню, но убедившись, что все в порядке, сослалась на утомленность.
У нее из головы не шел тот странный мужчина из кафе. Она понимала, что он не просто так подсел к ним "погадать". А после всех убийств, которыми ее запугала хозяйка салона, Анжела стала еще подозрительнее.
Расклад карт не добавлял уверенности. Она видела все также четко, как если бы была свидетелем сущего. Этот мужчина нес в себе страдания и выплескивал их на других. Он искал что-то, но сам не знал что.
Анжела села за стол на кухне и взяла карты. Она знала, что тяжелее всего увидеть будущее, если ты не знаешь на кого смотришь, но ей было нестерпимо интересно, что еще можно было увидеть в будущем того незнакомца.
Она раскинула карты. Беспорядочные картинки, странные символы, ничего не значащие для других, они были для нее азбукой.
Только она положила на стол последнюю карту, как в окно постучали. Она обернулась и увидела темную фигуру, промелькнувшую за сухими ветками вишневого дерева, растущего перед домом.
Женщина бросила гадание и подошла к окну. За ее спиной раздался грохот, свет погас, и ее горло сдавили чем-то тугим и жестким как старый офицерский ремень.
***