Расклееенный мир

На зорьке

Квакваакварельное утро. Туманец.
Круги на воде – как на печке конфорки.
Стрекоз наблюдаю блистательный танец.
Целуют румянец зари краснопёрки.

Среди лепестков распустившихся лилий

Дюймовочки ждут, как Ассоли, чего-то.
Бегут водомерки, аршинами мили
Пытаясь измерить. Вздыхает болото.

18.09.2015.

Утро туманное

С недосыпу туман в голове. И немного качает.
Город гулок и пуст, словно все улетели на Марс.
Ни души сухопутной. Лишь крики тревожные чаек
Над макушками сосен в предсолнечный мечутся час.

Сапоги омывает роса, и кустарники лижут,

Как телята, мне руки. Спешу, предвкушая уже:
Станет в прятки со мною играть по-мальчишески рыжик
Среди юных берёзок, взлохмаченных и в неглиже.

18.09.2015.

Пророки

Не умирает бабы Ванги дело.
И дело Джуны тоже не умрёт.
Кончается в процессе жизни тело.
Ты старишься. Душа – наоборот.

Потом она заселится в верблюда,

В кузнечика, который – скок, да скок.
Володя станет называться Людой.
Освоит чукча северный Восток.

Не средний век, а крайний. Мракобесье.

Опять война. Со знанием внутри
Придёт мессия. Вольф, который Мессинг.
Под номером примерно тридцать три.

«Всё хорошо!» – Он скажет: «Вы поверьте

В меня. Я вам принёс благую весть:
Пусть всех убьют, а всё же нету смерти!
Вооон – суслик. Видно? Нет? А суслик – есть!»

21.09.2015.

Хранилище

Насолю усмешек бочку —
Злых, таинственных, надменных.
Двести лет им до просрочки
В кучке листьев охрененных.

Заготовлю впрок улыбок,

Положу на полку зубы.
Ворох сделанных ошибок,
Неотёсанных и грубых,

Комплименты, сантименты

Пусть хранятся в коробушках,
Между ржавых инструментов,
Между веников с лаврушкой.

В паутине старых писем

Что-то важное хранится.
Тараканы мыслей… Брысь им!
Для болячек есть больница.

Здесь, на дне дырявой кружки,

Тюбик скорчился с «Моментом».
Лёгкий труп засохшей мушки,
Бескозырчатая лента.

Наряду с помётом крысьим,

Стопкой – чахлые обиды,
Календарь, совсем без чисел,
Как без жизни Атлантида.

Скрип рассохся в недрах скрипки.

В черепной коробке – разум.
В зону, где храню ошибки,
Посторонним вход заказан.

Я любуюсь следом санным

Между изб-одноэтажек.
Сохранились, как ни странно,
Глухари на крышах даже.

Свет пронзителен и зыбок.

Иней – синий. В песне – слово.
Лёд с мороженою рыбой.
Заржавелые засовы.

27.09.2015.

Нержавеющая любовь, или «Ветки персика»