Раскол

Сидя за рулем патрульной машины, Ари направлялся в сторону туннеля, ведущего в Хьединсфьордюр. Наверно, пастор и прав относительно того, что никакой трагедии не произойдет, если пересечь границы города, чтобы съездить в совершенно безлюдный соседний фьорд.

Бросив быстрый взгляд на нависавшую над городом гору, Ари в очередной раз убедился в том, насколько величественны окружающие Сиглуфьордюр вершины. Были, конечно, где-то хребты и повыше, но в сравнении с домиками, разбросанными по береговой косе, здешние горы были просто гигантскими. В погожие дни они вместе с изящной церковью и выкрашенными во все цвета радуги жилыми домами являли собой прекрасное живописное полотно, словно вышедшее из-под кисти талантливого художника.

Хьединсфьордюр встретил Ари ярким солнечным светом. Его предыдущий визит сюда, когда над фьордом безраздельно властвовала тьма, остался лишь далеким воспоминанием, но слова Делии, что здесь якобы водятся привидения, прочно засели у него в голове. Что же «неестественного» увидел тут паренек с фотографии?

Оставив машину на обочине, Ари стал спускаться к лагуне. В свете дня эта прогулка воспринималась совсем иначе. Он остановился у самой кромки воды, там, где заканчивалась тропинка, и набрал полную грудь свежего, студеного воздуха. Развалины фермерского дома находились слева, на крошечной косе, окруженной водой. Ари стоял примерно там же, где и Делия несколько десятков лет тому назад, когда Йоурюнн была еще жива и, казалось, все у нее впереди. Когда те две супружеские пары сосуществовали тут в полной гармонии… Или уже тогда возникли какие-то сложности – ссоры или разногласия, – о которых не догадывались непосвященные и которые в конце концов привели к загадочной смерти Йоурюнн в самый обычный, такой же как сегодня, мартовский день 1957 года?

Ари решил подойти поближе к развалинам фермерского дома. Тропинки никакой не было, но он, оступаясь на кочках и проваливаясь в рытвины, все-таки добрался до цели.

Смотреть там было особенно не на что: прошедшие десятилетия и капризы погоды давали о себе знать. Отдаленный шум волн сливался с журчанием ручейков, которые пробивали себе путь, стекая вниз по горным склонам. Ари снова окинул взглядом зеркальную гладь лагуны, которая внушала такое чувство покоя, что нельзя было даже представить себе, что этот уединенный фьорд мог быть чем-то иным, кроме как колыбелью красоты. Неужели здесь когда-либо царило зло?

Мысли Ари вернулись к Йоурюнн. Была ли она настолько несчастна тут, что свела счеты с жизнью? Он сомкнул веки, и на мгновение ему почудилось, что Йоурюнн где-то рядом, однако он решительно отогнал от себя ее образ, не дав воли воображению.

И тогда, словно призрак в свете дня, мысль, которая исподволь поселилась в сознании Ари, обожгла его: могло ли случиться так, что не только Йоурюнн рассталась с жизнью в этом оторванном от мира фьорде, но такая же доля выпала и безымянному подростку?

Взгляд Ари был прикован к водной глади.

24

Второй концерт Рахманинова для фортепиано звучал уже с минуту, когда зазвонил телефон. Ари отдыхал, лежа на диване в своей квартире на Эйраргата, перед тем как на скорую руку приготовить себе что-нибудь на ужин. Вообще говоря, выбор продуктов в холодильнике был невелик, и Ари предпочел бы заказать доставку пиццы, но пока об этом не могло быть и речи: риск подцепить заразу все еще сохранялся.

Велись разговоры, что карантин пора отменять: новых случаев вирусной лихорадки зафиксировано не было, а за теми, кто все же заболел, велось пристальное наблюдение. Однако ограничительные меры пока не снимали. По мнению Томаса, такое решение было правильным.

– Сами себе не простим, если опять кто-то заболеет, поторопись мы с отменой карантина, – говорил он.

Одним словом, считалось, что не такая уж это большая жертва, если местные жители посидят по домам еще пару-тройку дней.

Ари нехотя поднялся с дивана. Надо же было кому-то позвонить именно тогда, когда он наслаждается прекрасной музыкой! Пусть даже и не в концертном зале, а с компакт-диска. Кстати, слышать именно это произведение русского композитора в живом исполнении ему не приходилось, хотя когда-то он был завсегдатаем на выступлениях симфонического оркестра, где играла его мама. Однако с тех пор, как она умерла, Ари стал гораздо реже ходить на концерты классической музыки: они заставляли его заново переживать горечь утраты и будили слишком много воспоминаний.

Взглянув на экран телефона, Ари сделал музыку потише – звонила журналистка. Не ответить было бы неприлично, ведь она как-никак оказала Ари услугу. Ну а интервью теперь уже вряд ли состоится.

– Здравствуйте, – зазвучал в трубке ее бодрый голос. – Я так понимаю, у вас там все потихоньку налаживается.

– На данный момент тяжелых больных нет, – ответил Ари и в ту же секунду вспомнил о Сандре. Усилием воли он отбросил дурные мысли.

– Рада это слышать, – отреагировала она, хотя ее тон был, скорее, безразличным. – Вы готовы?

– К чему?