Раскол

Присматривая одним глазом за кричащими головорезами, держа одной рукой вожжи, и сконцентрировав все оставшееся внимание на единственной звенящей ноте ее сына, Фонн повела их в небольшую вентиляционную трубу, ведущую, если Джерад был прав, в самый центр этого кошмарного улья. Летучая мышь инстинктивно приземлилась у края прохода. Ее крылья никак не помещались в такой узкой трубе. Фонн соскочила с седла, не оборачиваясь посмотреть, следовал ли за ней Джерад, и была рада услышать, как его ноги коснулись твердой поверхности у нее за спиной. Труба выглядела не большой со спины летучей мыши, но внутри она была достаточно просторной, чтобы позволить им обоим стоять в полный рост, но не более того.

- У нас есть план? - спросил Джерад.

- Конечно, - ответила Фонн. - Мы идем по этой трубе в храм, убиваем там всех Рекдосов, и забираем Мика.

- Хороший план, - сказал Джерад. - Я всегда говорил, что из тебя бы получилась превосходная охотница.

- Сейчас не время, - сказала Фонн, но крошечная ее часть оценила то, что из уст Джерада звучало действительно высокой похвалой. Возможно, виновато подумала она, их браку нужна была опасность, чтобы выжить.

*   *   *   *   *

Мик желал многого. Прохладного воздуха, чтобы дышать. Своей свободы, и свободы остальных скаутов. Он хотел знать, куда служители смерти утащили бедную Лили. Стакан воды бы тоже не был бы лишним.

Больше всего, он хотел быть дома, у Виту Гази, или в лабиринте со своим отцом. Или где-нибудь еще, только не здесь. И все же, он не смог удержаться о того, что бы выгнуть шею, чтобы посмотреть на возвращение в мир демона Рекдоса.

Сперва из лавы показались рога демона. Они светились тусклым оранжевым светом в задымленном воздухе, и, остывая, быстро становились гладкими и черными. Затем показалась макушка головы демона с костяным гребнем, тяжелое надбровье, скрывавшее его глаза, и вытянутая, козлиная морда. Затем появились плечи, поддерживающие пару черных перепончатых крыльев, с которых стекали тягучие капли лавы. Все тело демона покрывала сеть набухших вен, светящихся внутренним огнем.

Кровавая ведьма продолжала свою заунывную песнь, заглушаемую ревом демона, который вытянулся в полный двадцати пяти футовый рост, и расправил свои ужасающие крылья. Лицо демона находилось всего в паре футов от лица скаута, и он не в силах был отвести взгляд от демонического лика.

Пришествие демона-бога, наконец, прервало внимание Изольды, сосредоточенное на Мике. Она парила перед ним, подняв над головой чашу со смесью крови и той странной, тягучей жидкости, взывая к Рекдосу. Медленно, она поднесла край чаши к своим губам...

С резким звоном знакомая Девкаринская стрела выбила чашу из ее рук. Продолжив полет, стрела вонзилась в веревку, связывавшую левую руку Мика, и он, с болезненным рывком, открывшим запекшуюся рану на его ладони, высвободил ее из пут.

Изольда заорала от ярости. Чаша перевернулась в воздухе, выплескивая остатки содержимого на голову демона, на Мика, и в бурлящую лаву. Спустя пару секунд, серебряная чаша исчезла в кратере.

Вторая стрела последовала спустя долю секунды за первой, перерезая веревки, опутавшие ноги Мика. Он схватился за оставшиеся веревки, и отклонился на бок железного дерева, подальше от парящей кровавой ведьмы. Он поднял глаза и увидел перед собой подбородок Рекдоса. Он почувствовал, что его кожа снова начала покрываться волдырями от жара, исходящего от демона.

Мик не видел, что случилось с кровавой ведьмой, поскольку в тот момент, когда содержимое чаши коснулось его лица, весь его мир переменился.

Микзил Савод Зюник попал в объятия чего-то, вроде безумия. Вся его сущность была объята первобытной, животной яростью, яростью, которая, как он понимал, была не его.

Он не чувствовал себя больше пленником. Он чувствовал себя свободным. Он чувствовал себя... огромным. Крошечная часть разума Мика подсказывала ему, что больше всего он чувствовал себя самим Рекдосом.

Он был демоном-богом. Ослепленный яростью и страстью, Мик не видел, как демон опустил к нему свою жуткую, когтистую руку. Рекдос усмехнулся, и этот глубокий звук показался одурманенному скауту ледев безумно возбуждающим. Демон схватил Мика с металлического дерева, словно созревший плод. Он лежал на спине, в открытой ладони демона, смотря вверх, на кошмарное лицо Осквернителя. Он чувствовал, что уже не боится, и что садистская жажда демона уступала чему-то, похожему на... любопытство?

Мог ли демон-бог испытывать любопытство? Или это было собственное ощущение Мика? Он был не в силах разобрать.

Демон осмотрел его с ног до головы. Не сводя своих огромных черных глаз с юного ледев, демон протянул вторую руку и одним взмахом сбил кровавую ведьму с воздуха. Она завопила от неожиданности, отлетела в сторону пирующих головорезов, и утонула в их толпе. Это, наконец, пробудило крохи инстинкта самосохранения демонопоклонников, и они с благоговением отступили от возродившегося демона-бога. Слова заклинания Изольды затихли, хотя собравшиеся члены культа и участники страшного карнавала выкрикивали собственные слова еще громче, чем раньше.