После того, как серебряная вдова удалилась, Кос поймал себя на том, что он разглядывал раны, которые оставила женщина-паук на полу. Живица сгущалась и свертывалась над пробитыми в полу отверстиями в считанные секунды. Теплица в определенном смысле, регенерировалась. И, как для исполинского гриба, его живица была слишком похожа на кровь. Он не мешкал ни секунды больше, но готов был поклясться, что свернутая, засохшая живица уже начинала отслаиваться к тому времени, как он потерял ее из виду.
Странно, что Симики не занимались строительством. Неразрушаемые дома могли сколотить целое состояние. Кстати, об этом.
Инстинкты вирусоида подсказали Косу, что он приближался к входу в палаты создателя - или, по крайней мере, к входу, во вход в его палаты. Инстинкты, правда, отдавали неуверенностью на этот счет. Он понял, почему, когда подошел к входу.
По обе стороны от двери молча стояла пара неподвижных вирусоидов. Сама дверь была не более чем пятном на стене чуть другого оттенка зеленого цвета, и когда он подошел к ней, в центре пятна появилось небольшое отверстие, расширившееся, когда мембрана раскрылась сама собой. Его одолженные ноги пронесли его сквозь образовавшееся отверстие, переступая через нижнюю часть раскрывшейся мембранной двери, и Кос очутился у подножья подобия спиральной лестницы. Еще три мембранные двери располагались на губчатых, сияющих стенах, пропускавших сквозь свои волокна солнечный свет и рассеивая его по интерьеру. Ступени лестницы были твердыми плоскими навесными грибами, растущими на чем-то, похожем на ствол дерева - но не совсем, хотя размером он был с приличный Сильханский дуб, с внешней текстурой коры. Ступени, огибающие ствол по спирали, проходили сквозь потолок, подымаясь футов на пятьдесят, и вели, вероятно, к еще одному выходу. Надеялся Кос.
Кос-вирусоид взошел по лестнице в лабораторию, надеясь, с тревогой, на то, что никто - или ничто - другое не направлялось туда же.
Пивлик боролся с желанием двинуть жирному законнику локтем в ребра. Для этого, ему бы пришлось отпустить поводья, а это могло привести к бόльшим неприятностям, чем раздражающая манера этого жирдяя указывать и объяснять все, что пролетало мимо них в небе, или громыхало под ними внизу. Дело было не в информации - Пивлик ценил любую информацию - но, скорее в нервном ощущении, как бы странно это не звучало, что кто-нибудь в теплице мог услышать их разговор. Кто-нибудь, кто не был Косом.
Кос. Пивлик хотел бы обладать таким присутствием духа, чтобы поставить ставку на то, сколько времени потребуется старому 'джеку для того, чтобы отыскать способ вернуться в мир живых.
До сих пор, воздушные 'джеки не обращали на них внимания, не смотря на вполне отчетливую их золотую эмблему на нагруднике птицы Рух, которую Пивлик не позаботился снять. Конечно, воздушным 'джекам сейчас было не до них. Чем именно они были заняты, все еще было не ясно. Пивлик подозревал, что ни чем хорошим, уж точно.
Три нефилима разделились, пройдя сквозь врата Столицы, хотя все трое, казалось, были намерены пробиться сквозь скопления башен наиболее густонаселенной метрополии Равники - разрушая все, стоящее на пути - и достичь Центра. Пивлик полагал, что чудовища, возможно, просто проходят сквозь город, как сквозь очередное препятствие на пути, но что-то подсказывало бесу, что он ошибается. Центр назывался так не случайно. События, сформировавшие историю Равники, от создания Пакта Гильдий десять тысячелетий назад, и до угрозы его крушения двенадцать лет назад, всегда разворачивались здесь. Не могло быть так, что нефилимы просто увидели что-то интересное на другом краю Столицы. В этом Пивлик был уверен. Он лишь не был уверен, который из великих павильонов гильдий мог быть их целью.
- Там, видишь? - сказал Обез, и снова Пивлику пришлось одернуть свое левое крыло от ладони законника. - Этим чудовищам еще предстоит сразиться друг с другом. У них явно есть какая-то цель.
- То, что я вижу… за пояс, если тебя не затруднит, друг мой, мои крылья весьма хрупкие …Я вижу лишь то, что лучшие места центрального района рушатся на куски.