Раскол

Через полчаса они уже завтракали, с аппетитом поедая омлет с хорошо прожаренными, тонко нарезанными кусочками колбасы и запивая все это густым, крепким кофе.

— Послушай, у меня в городе кое-какие дела, — сказал после завтрака Ашот. — Ты тут располагайся, а где-то к четырем я вернусь с дочерью, и мы пообедаем. Хорошо?

Приняв душ и налив себе большую чашку кофе, Вагиф уселся в кресло перед телевизором, положив на колени ворох местной прессы. Везде было одно и то же — Карабах.

Телевидение не являлось исключением. Большая часть передач в той или иной степени также затрагивала проблему этого района. Но что самое удивительное — статьи в газетах и телепередачи сразу ему кое-что напомнили. Все они были удивительно похожи на то, что он читал и видел в Баку. Сходство было необычайным.

Где-то к двум часам дня, просмотрев большую часть прессы, он выключил телевизор и пробел в маленькую комнату — рабочий кабинет его друга за сигаретами. Ашот, уходя, предупредил, что сигареты и коньяк он может найти в баре рядом с его письменным столом.

Подойдя к бару, он невольно обратил внимание на то, что весь стол был завален аккуратными вырезками из азербайджанской прессы, также посвященными проблеме Карабаха. Вагиф налил себе полную рюмку коньяка и залпом выпил.

До возвращения Ашота оставалось менее двух часов.

Ужин прошел на славу. Ашот готовил профессионально. Мясо молодого барашка таяло во рту. Разнообразные приправы придавали любому подаваемому на стол блюду непередаваемое своеобразие. Изобилие зелени, овощей и фруктов радовало глаз. Тонкий аромат выдержанного коньяка естественно вплетался в этот букет будоражащих душу запахов.

— Ну что? Самое время поговорить, — тихо произнес Ашот, вернувшись из спальни, куда только что отнес заснувшую за столом дочь.

— Самое время, — согласился Вагиф, проходя в маленькую кухню.

В кухне пахло свежеприготовленным кофе и лимоном. Небольшая горка чисто вымытой посуды, поблескивая в неярком свете изящного бра, отбрасывала расплывчатые блики на лица собеседников. В хрустальной пепельнице, полной окурков, дымились две наполовину выкуренные крепкие сигареты.

— И все-таки я тебя никак не пойму, — в очередной раз, с некоторым раздражением сказал Ашот, наливая Вагифу очередную чашку крепкого кофе. — Ты хочешь, чтобы я поверил, будто нарастающее с каждым днем противостояние между нашими республиками — не результат нерешенных в снос время проблем, а чей-то злой умысел? Извини, но я в это не верю.

— Я этого не утверждал, — спокойно ответил Вагиф. — Я всего лишь высказываю очевидное, на мой взгляд, предположение, что так называемые заинтересованные стороны не могли не предвидеть последующего развития событий. Более того, я уверен, что при существующем аппарате контроля никто не смог бы провести ни единой операции, связанной с депортацией и насилием по национальному признаку, не будь на то молчаливого согласия этого аппарата.

— То есть ты хочешь сказать, что у тебя есть доказательства того, что все, происходящее в последнее время в наших республиках, не просто плод чьей-то глупости, чьих-то политических амбиций или беспредельного бардака, а результат кем-то запланированных акций? Я правильно понял?

— Да, ты понял правильно. И чтобы ты все понял до конца, я дам тебе кое-что почитать.

Вагиф, загасив о край пепельницы окурок, вышел в другую комнату. Когда он вернулся, в его левой руке была неприметная коричневая папка для бумаг.

— Здесь мой доклад, ознакомься, — сказал он, протягивая Ашоту папку.

Ашот, слегка побледнев, осторожно взял ее.

Читал он внимательно, иногда просматривая некоторые страницы по нескольку раз. Когда он кончил читать, была глубокая ночь.

— Знаешь, — вдруг глухо произнес Ашот, — чем я занимаюсь последнее время? Готовлю людей для организации массовых беспорядков. Готовлю по приказу нашего ведомства, при полном согласии с руководством республики.

— Ну а сам ты не задавал себе вопрос, для чего ты их готовишь? — тихо спросил Вагиф.

— Задавал, и не только себе. Но мне отвечали, что я готовлю людей, которые, наоборот, должны предотвращать эти самые беспорядки. Так сказать, для полного знания предмета.

— Это кадровые сотрудники?

— Нет.

— Примерно то же делалось и у нас. Более того, и там, и здесь привлекались уголовники. Вот так, дорогой.

— Ну хорошо, а цель?

— Цель — пошатнуть с помощью старых, нерешенных проблем положение нынешних республиканских кланов, не желающих перемен. Поставить на их место новых, неопытных людей, часть из которых давно уже завербована, а другие просто не понимают, что являются всего лишь марионетками в большой чужой игре. И все это ради того, чтобы создать на другой основе все те же, только еще более изощренные формы единения и методы воздействия на непокорных, вновь возродить государство-империю, взяв за основу не привилегии партийной элиты, а вседозволенность частной собственности. Тем более, что нетрудно предугадать, кто в этом хаосе окажется хозяевами, обладателями всех этих материальных ценностей.