Раскол Панкеи

– Признаться честно, – остановился он, – я чувствую себя одиноким. Тогда, в туре, сотни тысяч людей аплодировали нам, любили нас, обожествляли и всё в этом духе. Но точно так же хлопают комарам и мухам, – с болью в голосе произнёс он, – эта рать псевдопоклонников способна задавить тебя. Прижать к полу и вырвать язык. От любви до ненависти один шаг. И самое жуткое, Фанси, это то, что я люблю их. Каждый раз, когда пою им, то ощущаю такую близость, какая возникает после секса в первую брачную ночь…

– Разве у тебя уже была первая брачная ночь? – по-щенячьи подняла глаза Фанси.

Если бы она внезапно обернулась собакой, то определённо китайской хохлатой. У неё даже имя смахивало на собачью кличку – Фанси. Наивная и доверчивая Фанси. Преданная и простодушная.

– Конечно, нет! – рассмеялся Помпея. – Но почему-то мне кажется, что сравнений удачнее не найти, – пошутил он, – а тексты… Я точно включу в список песню с названием «Демосчастье». Или «Демотепло».

– Или «Демолюбовь», – подхватила малышка.

– Точно! Или «Демолюбовь», – грустным эхом повторил Помпея.

Дальше влюблённая парочка бродила молча. Их ноги швыряли хрустящие листья в воздух, руки, треснутые на лёгком морозце, гуляли по древесной коре. У Помпеи с детства была необычная аллергия. Как только природа закутывалась в снежный саван, его пухленькие ягодицы, икры и щёчки краснели, чесались и шелушились. К счастью, больше попка не реагировала на мороз, а вот руки мигом покрывались экземной чешуёй.

– А как у тебя дела? – прервал ненавязчивую тишину Помпея.

– В порядке, но обратном, – усмехнулась Фанси, – мама постоянно нудит, что я должна заняться образованием и всё такое, а я считаю себя свободной личностью, которая способна самостоятельно выбирать судьбу. Матушка называет вас криминальными гебоидами, – продолжала усмехаться девушка.

– Кем? – поперхнулся Помпея.

– Она психотерапевт и не устаёт сыпать научными терминами, – отмахнулась Фанси, – так что не зацикливайся, – посоветовала она.

– А с тобой интересно. Легко. Непринуждённо. Не как с другими. Понимаешь, с тобой я не прикидываюсь звездой, крутым мачо или дерзким разрушителем. С тобой я – я, – признался парень, крепко сжав ладонь подруги.

– Я тут внезапно поняла, – наклонила голову девушка, – что зря откромсала волосы и накупила столько чулок. Я просто думала, что смогу произвести на тебя впечатление. Мне хотелось быть с тобой на одном уровне. Стоять на одной ступени. Ах, какой же я была дурой! – вспыхнула она.

– Ты не виновата, – взял её за подбородок Помпея, – ты вела себя естественно. Ты не могла уступать мне во всём, – бархатно прошептал солист.

– То есть ты на меня не сердишься? – шмыгнула китайская хохлатая.

– Сержусь? Конечно, нет! Ты самоотверженно провожала меня в пути! Ты верила в меня даже тогда, когда я сам в себя не верил! Ты научила меня терпимости и толерантности. Помогла справиться с отчаянием, в которое меня погрузил постмодерн…

– Что ты, – мурлыкнула Фанси, – просто я была рядом.

После её откровения уличные романтики опять замолчали и двинулись по серо-розовому бордюру. На душе было свободно и хорошо. По-простому так хорошо, без всяких ухищрений и досадливых помарок.

– Фанси, – перебил тишину Помпея.

– Да? – отозвалась она.

– У тебя случайно суставы пальцев не слишком большие? – спросил он.

– Да вроде нет, а почему ты спрашиваешь? – удивилась девушка.

– А у Пустыни большие. Он кольца снять не может.

– Не повезло, – вздохнула его глупая крошка, всё ещё не понимающая, к чему клонит Помпея.

– Тогда я готов сделать тебе предложение, – сконфуженно произнёс он, стоя в дурацкой жёлто-оранжевой шапке с помпоном и поэтическом шарфе.

– Что? – рассеянно ахнула Фанси.

– Ну, ты это… Примешь мои член и сперму? – сокровенно спросил её кавалер.

– Руку и сердце! – прыснула радостная девчонка.

– Ой… – сгорбился Помпея, – уж извини. Меня не учили делать предложения, – с весёлыми нотками извинился он, – так ты готова быть моей невестой?

– Твоей невестой? – уронила букет из листьев Фанси. – Конечно, да, – слабо ответила девушка. – Боже, да! – громче прокричала она, прижимая ко рту руки в вязаных пинетках.

– Ура! – подхватил её под мышки Помпея.

В следующую секунду он уже крутил избранницу так, что рыжий парк сливался в одну густую акриловую кляксу.

– Поставь! Поставь! – хохоча, попросила она.

– Слушаюсь, мой командир, – отдал честь парень, возвращая девушку на ноги.

После того, как хэппи лаверс покинули «Коляску», они отправились домой к Помпее. Подходящим друг к другу половинкам не терпелось воссоединиться, и они дрожали от сильного желания.

– Только я девственница, – уже в прихожей призналась Фанси.

– Я буду нежен и мягок, как бисквит, – пообещал Помпея, – я не сделаю тебе больно, – поцеловал её в ухо он.