Расколдованный круг

«Спохватились!» – с иронией подумала Рита. Младшая сестра пристрастилась к вредной привычке еще в прошлом году, но раньше ей как-то удавалось удерживаться от курения дома. Теперь, очевидно, Шура втянулась и уже не могла подолгу обходиться без сигареты. Рита давно уже усвоила, что последнее слово в их доме всегда принадлежит отцу; знала она также и то, что управление крупной компанией, где сотни людей покорно выполняли его приказы, сделало Шерстнева нетерпимым к чужому мнению. Отец ни за что не согласился бы признать, что старшая дочь подметила что-то, чего не заметил он, и его реакция на рассказ Риты о «подвигах» сестры вполне могла быть не такой, на какую Рита вправе была рассчитывать. Сообщать же маме... Рита прекрасно понимала, что грустная новость огорчит ее, и, как могла, откладывала обнародование неприятной новости. Однако это не означало, что девушка смирилась. Всего несколько дней назад у них с Шурой произошел неприятный для обеих разговор «о вреде табака», не принесший, однако, никаких плодов, кроме еще большей размолвки между сестрами.

– Подумаешь! Я же сигареты курю, а не что-нибудь другое, – огрызнулась Шура.

– Какое еще другое?! Шура, ты понимаешь, что говоришь? – вскрикнула Зоя.

– Имей в виду, я приказал прислуге следить за тобой, и если мне сообщат, что ты опять курила... – начал было Шерстнев, однако ничуть не испугавшаяся Шура с вызовом посмотрела в побагровевшее от возмущения лицо отца:

– Я сейчас Тоське морду набила... И другие тоже получат, если будут шпионить!

– Да что же это такое! – воскликнула в отчаянии мать.

– Так это ты поранила Тосю! – возмутилась Рита. – Какая же ты...

Не утруждая себя ответом, Шура показала сестре розовый язычок.

– Здорово! Колотить людей, которые не имеют права сдачи дать, – для этого смелость нужна! – иронически заметила Анна Осиповна.

– А вот я разрешу вам сдачу давать, – обрадовался подсказке Шерстнев.

– Не-а, не разрешишь! – засмеялась Шура. – Что о тебе скажут, если узнают, что твою родную дочь прислуга бьет?

– Ну тогда я сам тебя выпорю, – решил отец.

– Гена, это непедагогично! – заметила Зоя.

– Какая тут может быть педагогика, – разозлился Шерстнев. – Шурка уже взрослый человек, и перевоспитать ее вряд ли удастся!

– Но ты же унижаешь ее человеческое достоинство!

– Да я просто пытаюсь ввести Александру в какие-то рамки. Прямо смешно: управляю огромной компанией, и все, от совета директоров до какой-нибудь уборщицы, у меня по струнке ходят... А в собственном доме шпана подросла!

– Гена! Что ты говоришь, подумай! – едва не плача, выговорила Зоя. – Ведь я отдала нашим девочкам всю свою жизнь!

– А результат? Ты же испортила их бесконечным потворством! Нет, Птичка, твердая рука – вот что нужно! – авторитетно заявил Шерстнев.

– Не понимаю, какой твердости ты можешь от меня требовать, если через раз отменяешь мои распоряжения, – справилась со своим волнением Зоя.

– Правильно! Потому что ты ничего не понимаешь в жизни! Ты сама как ребенок!

– Тогда что ты от меня хочешь? – тяжело вздохнула мама.

– Черт возьми, да я с утра до ночи вкалываю, как папа Карло! – внезапно взорвался Шерстнев. – И вправе ожидать, что хоть дома на меня не будут вешать проблемы! Все, что я прошу, – это чтобы девчонки удержались от разных мерзких выходок, пока я не сбагрю их замуж! А ты и за этим не способна проследить!

Вместо того чтобы оскорбиться за себя, мама обиделась за дочерей.

– Как ты можешь требовать от Александры примерного поведения, если относишься к ней как к какому-то зловредному созданию, способному только на пакости? Думаешь, девочка этого не понимает? И вообще, почему ты валишь все в одну кучу? Рита прекрасно себя ведет, учится на «отлично», а ты не видишь разницу между ней и Шурой!

– Конечно! Я хуже всех. А зубрилка – любимая дочка, – жалобно возопила Шура и вдруг вскочила из-за стола и выбежала из комнаты.

– Добилась? – ехидно спросил жену Шерстнев. – Педагог!

Ему никто не возразил, и мужчина принялся развивать свою мысль:

– Одна трещит без умолку да болтается с дружками с утра до ночи... А из другой слова не вытянешь, подхихикивает себе втихомолочку...

– Геночка, перестань, пожалуйста. – Зоя прижала руки к вискам.

– А-а, не любишь правду-то! Вот почему у Ритки нет друзей? – гнул свое отец. – Что она за человек, если с ней никто не хочет общаться?

– Я не завишу от чужого мнения! Сама решаю, кого мне брать в друзья, а кого нет! – не выдержала Рита.

– И кого ты выбрала? Эту твою малахольную?..

– Подозрительная у них с Надькой дружба! – высунула из-за двери голову Шура, которая, естественно, и не думала уходить далеко. – По нынешним временам это, знаете ли... Две девушки всегда вместе, и мальчики им не нужны...

– Ах ты дрянь! – Стремительно вскочив, Рита бросилась к двери, но Шура уже удрала. Сердито передернув плечами, девушка вернулась на свое место; Анна Осиповна, незаметно для развоевавшегося хозяина погладив девушку по плечу, заботливо подложила ей еще пирожное.