Расколотая

– Где все? – спрашиваю я. Он виляет хвостом.

Я колочу кулаком в дверь.

– Это Кайла. Впусти меня! – кричу я. – Я знаю, что ты там.

Раздаются шаги, в замке поворачивается ключ. Дверь открывается: Эйден.

Я вытаскиваю снимок из кармана и поднимаю вверх.

– Где он?

– Входи. – Эйден берет меня за руку, втягивает в кухню Мака. – Извини, что не открыл дверь, не знал, что это ты. Мака нет, а я не должен здесь быть. Из Ская сторожевой пес никудышный.

– Это точно. – Скай так жмется к моим ногам, что опять чуть не сбивает меня, бешено колотя хвостом.

– Я как раз собирался сделать чаю. – Он достает еще одну кружку, поднимает. Я киваю, и он ставит чайник, потом поворачивается и прислоняется к стойке. – Итак, судя по твоему виду, ты считаешь, что на фото Бен.

– Да, это он.

– Будь внимательна. Ты уверена? Ты ведь так говоришь не потому, что просто надеешься, что это он? Посмотри еще.

Я беру фотографию, внимательно изучаю ее. Это он. Даже в том, как он держится, когда бежит.

– Уверена. Где он? Когда я смогу его увидеть?

– Не так быстро. Это может быть… сложно.

– Что ты имеешь в виду?

Эйден колеблется.

– Он ходит в школу-интернат. Там вся округа буквально кишит лордерами.

– Лордерами? Странно. Почему?

– Не знаю почему, но их там чертова уйма. Именно в том месте, где находится школа. Мы выясняем.

– Мне нужно его увидеть.

– Тебе нужно подождать.

– Нет. Скажи мне, где он.

– Кайла, пока мы не поймем, что там происходит, это чересчур рискованно. Запасись терпением.

– Если ты не поможешь мне, я сама его найду.

– Правда? – Он скептически вскидывает бровь.

– Да. Ты сказал – беговая дорожка в двадцати милях. Я изучила карту. Есть девять вариантов. В трех из них я уже побывала. – Это преувеличение, но именно это я и намеревалась сделать, когда мы поехали на велосипедах. И сделала бы, не вмешайся лордеры.

Глаза его расширяются.

– Что-что? Я не ослышался?

– Нет, не ослышался.

– Ты ненормальная, – ворчит он, в его взгляде я вижу невольное уважение. Может, он даже поражен. И я начинаю верить, что сумею убедить его.

– Я сделаю это, с тобой или без тебя. Итак, ты собираешься мне помочь или как?

Он раздумывает, и я благоразумно помалкиваю, давая ему подумать, но глаз не отвожу. Лелею безумную надежду, так как мои самостоятельные поиски – дело почти безнадежное, и мы оба это понимаем. Я могла пропустить трек на карте; трек может быть новым, еще не отмеченным. Или, если даже и попаду в правильное место, его в это время может там не оказаться.

Меня могут поймать за поисками.

– Было бы лучше подождать, – высказывается наконец Эйден, – пока у нас не будет больше информации.

– Но…

– Но я такой же ненормальный, как и ты. – Он ухмыляется.

Я кидаюсь ему на шею.

– Спасибо, Эйден! Когда?

– Как насчет воскресенья? Но это может быть опасно.

– Мне плевать.

– А мне нет. Ты должна пообещать делать то, что я скажу, Кайла, и я не шучу. Или все отменяется.

– Обещаю.

Эйден вытаскивает фотографию.

– Это было снято в прошлое воскресенье: тренировка на деревенском треке. Можно надеяться, что он опять будет там в то же время. Ты, по крайней мере, сможешь подтвердить, что это он. Ну, что скажешь?

– Я готова.

Эйден рассказывает, где подберет меня, во сколько, и я запоминаю детали, но все это время не свожу глаз с фотографии Бена у меня в руках.

Это он. Не знаю, как и почему он остался жив после того, как лордеры его забрали, но это действительно мой Бен.

Глава 27

На следующее утро я, нервничая, жду в приемной доктора Лизандер. Мне теперь так много нужно попытаться скрыть от нее. Стараюсь вспомнить, каково это – быть просто Кайлой, которой я была до воспоминаний, но это нелегко. Она не должна заметить, насколько я другая, насколько изменилась. Если она велит сделать сканы, я пропала.

И вновь перед дверью кабинета доктора Лизандер стоит на страже лордер. Из соседнего кабинета выходит медсестра, ее лицо мне незнакомо. Я сохраняю его в памяти, так как какая-то часть моего мозга коллекционирует людей, которые работают в больнице, чтобы нарисовать их для Нико. И тут меня осеняет: а как насчет лиц лордеров?

Я заставляю себя приглядеться к охраннику, пытаясь преодолеть непроизвольное желание отвести взгляд, стараться не смотреть в глаза, остаться незамеченной. Не считая Коулсона, чье лицо врезалось в мою память, и тех, кто схватил нас с Кэмом, я не могу сказать, что знаю, как выглядят большинство лордеров. Все они, и мужчины, и женщины, одеты по большей части в одно и то же: одинаковые серые костюмы. Или в черную хирургическую одежду, как этот, что находится на дежурстве в больнице, с черным жилетом и оружием на бедре. По словам Нико, эти жилеты пуленепробиваемые. И их манера держаться словно бы говорит: «не вставайте у нас на пути». Лица обычно ничего не выражают, волосы либо коротко стрижены, либо стянуты сзади.

Ничего индивидуального. Если встретить одного из них в его выходной, одетого в джинсы, будет ли он выглядеть, как все?