Расколотое королевство

— Тебя душила твоя болезнь. Горло отекло, ты задыхалась. Но сейчас всё позади. Пригодились нам мои медицинские знания.

В это время Софи краем глаза заметила на тумбочке кое-что, что её ужасно заинтересовало.

— Мама, я хочу пить, — попросила Софи.

— Сейчас принесу. Ты чего больше хочешь: воды или морсика?

— Принеси и то, и другое.

Так мама подольше провозится на кухне. А Софи в это время кое-что выяснит.

Когда за мамой закрылась дверь, Софи резко села и схватила лежавший на тумбочке предмет. Это была пластиковая подвеска: ромашка с божьей коровкой. Софи потрясла её и по звуку поняла, что медальон всё ещё находится внутри.

Как же так? Ведь эту ромашку она купила на вокзале, когда они делали пересадку по пути в горное селение. Если бы они туда не ехали, у Софи не было бы и этой ромашки!

Софи встала, превозмогая слабость и боль, и подошла к полке с книгами. Вот она, та толстая книга сказок, в корешок которой она спрятала тогда медальон! Там, внутри корешка, оставался кусочек скотча. Если он там …

Книга оказалась муляжом. Она не раскрывалась.

«Где я? — ужаснулась Софи. — Если это — не наш дом, почему мама врёт?»

Она взглянула на свои колени. По ним расплывались два огромных синяка. Разве бывают синяки на коленях от ангины?!

Софи отдёрнула штору. За окном был не привычный ночной городской пейзаж с фонарями и огнями машин, а непроглядная тьма.

«Значит, обман. И мама…»

Дальше додумать Софи не успела, потому что дверь отворилась и на пороге показалась та, о которой она только что подумала.

И мама сделала то, что никогда в жизни не сделала бы раньше при своей любви к порядку и аккуратности: она швырнула поднос с чашками в стену, и брызнули во все стороны осколки и вода.

Софи так испугалась, что даже не сразу заметила, что её уютная комната расплывается и меняет очертания.

Мама в один прыжок подскочила к Софи и вцепилась ей в запястье. Софи узнала хватку этих пальцев.

— Мама! — вскрикнула девочка почти машинально.

— Мама?! Какая я тебе мама, маленькая лицемерка! Знаешь, что я тебе не мать, давно знаешь, но прикидываешься! И соображаешь быстро, мелкая дрянь! Как же я тебя ненавижу! Сколько лет я вынуждена была терпеть тебя и твоего придурка-отца! И всё из-за той вещи, которую ты присвоила. Я надеялась: удастся тебя обмануть, хитростью выманить то, что мне нужно. Но раз ты обо всём догадалась, нет смысла прикидываться добренькой мамочкой! Мне и так эта роль опротивела до тошноты! Ты всё мне отдашь и без этого притворства! Я знаю способ!

— Не отдам! — упрямо произнесла Софи. Потом спросила то, что её волновало больше всего: — Где папа?

— Ну, что же, пошли, покажу тебе твоего папу. И всех остальных. Надеюсь, тогда ты станешь посговорчивее!

И «мама», не отпуская цепкой хватки, поволокла Софи из комнаты. В другой руке девочка крепко сжимала пластиковую ромашку.

Как и следовало ожидать, за порогом комнаты была вовсе не знакомая квартира, а мрачные переходы дворца.

Наконец, «мама» втолкнула Софи в более или менее уютное помещение. Прямо напротив двери располагался камин с ярко горящими и потрескивающими дровами. На каминной полке два подсвечника сияли зажжёнными свечами. А на боковых стенах были устроены полки со стоящими на них статуэтками, похоже, фарфоровыми.

— Это моя самая любимая комната, — пояснила «мама». — Здесь я любуюсь своей коллекцией. Хочешь посмотреть?

И не дожидаясь ответа, «мама» схватила один из подсвечников и поволокла Софи к полкам.

— Ты, кажется, хотела посмотреть на своего отца? Вот он. Любуйся!

На полке стояла статуэтка, до мельчайших деталей воспроизводящая образ папы Софи.

— У меня есть и другие любопытные экземпляры. Хочешь посмотреть?

На полках стояли фарфоровые Амигус, Ским и Янка. А также и многие другие. О том, кто они, Софи догадывалась. Вот статуэтки двух молодых мужчин, похожих друг на друга, как две капли воды, только у одного волосы тёмные, а у другого — светлые. И у каждого небольшая корона на голове. Короли Альберт и Бенедикт.

— Вот этот — мой муж, — показала «мама» на тёмноволосого. — Дурак и простофиля. Но открыл для меня доступ в этот мир, хоть какой-толк был от него.

Рядом стояли статуэтки двух красивых женщин. Одну из них Софи признала по портрету — бабушка Эмелина. А другая, рядом в простеньком платьице, но очень похожая на Эмелину — это же мама Софи, Альбертина! Настоящая мама!

— Это статуэтки, — сказала Софи. — А где сами люди?

— Вот дурочка! — захохотала «мама». — Думаешь, для волшебницы такого уровня, как я, сложно превратить человека в статуэтку?

— Ты не волшебница, ты — ведьма! — закричала Софи.

— Зови, как знаешь. По мне, так это одно и то же. Тут главное в другом: я обезвредила врагов, но не убила их! Из тюрьмы можно сбежать. А как сбежишь из статуэтки? А, между тем, в них сохранились живые души. Они всё видят, всё чувствуют. И страдают от бессилия что-то изменить.

— Расколдуй их! — потребовала Софи.

— И не подумаю. Для меня они гораздо приятнее в облике фарфоровых статуэток. Моя любимая коллекция.

— Гадина! — взорвалась девочка.