Расколотое небо

Он ее рассмешил. Чейз было удивительно легко. Это было почти счастье.

– Расскажи мне про что-то со своего неба.

Ей было интересно, станет ли он спрашивать, что она имеет в виду. Он не стал.

– В целях выравнивания счета я скажу: твои волосы.

– А что они?

– Как это они у тебя так торчат? Ты, наверное, тратишь кило всяких средств, чтобы они вот так не подчинялись земному притяжению.

– Не-а. Ничего не трачу. Они все из вихров. Мне не удавалось их пригладить, даже если хотелось. Потрогай, если не веришь.

Она перегнулась через спинку скамьи, заставив дерево заскрипеть.

Он потрогал ее волосы, но очень скоро его пальцы задержались у нее на виске, скользнули по щеке и подбородку. Когда он оказался слишком близко от ее губ, она шутливо клацнула зубами.

– Какое дружелюбие! – сказал он. – Сядь прямее, а то рухнешь.

«Поздно!» – в ужасе поняла она.

Чейз переметнулась через скамью и села рядом с ним. Их близость была живым существом. Она ощущала его, хотела до него дотронуться – и в то же время оно ее пугало. А что, если она ранит Тристана так, как ранила Тэннера? Она этого себе никогда не простит.

Она сорвала со своего неба еще один листик. Протянула его как можно быстрее, чтобы не передумать.

– Сегодня Пиппин выговаривал мне за то, что я краду сердца. – Ей пришлось отвести взгляд, чтобы не замолчать. Ей хотелось добавить, что, по мнению Пиппина, она украла сердце у Тристана, но вместо этого пробормотала: – Говорит, что я держу их в корзинке.

– По-моему, ты не похожа на Красную Шапочку, – отозвался Тристан. – И не слушай Пиппина. Это еще одна легенда из историй любви. Сердца не крадут. Их дарят.

Он взял ее за руку и стал играть ее пальцами, загибая и разгибая их. Чейз изумилась тому, что такое простое действие уже заставляет ее почувствовать себя частью легенды.

С такого близкого расстояния она по его натянувшейся коже увидела, насколько на него давят испытания. Об этом говорил и его суровый взгляд.

– Создается ощущение, будто весь груз Второй холодной войны взвалили на наши плечи. Мой командир написал мне записку насчет «возвращения мирового порядка».

Она отклонилась назад и осторожно отняла у Тристана свою руку.

– Психиатр мне сказала, что если проект «Стрикер» отклонят, холодная война будет тянуться и дальше. Люди будут страдать. Она сказала это, как будто это я буду виновата в провале проекта.

– Это не наша вина, – возразил он.

Она посмотрела в потолок, чтобы сдержать нежданные слезы, скользя взглядом по бесчисленным треугольникам цветного стекла.

– Мне жутко, – призналась она.

– Мне тоже.

Тристан поставил ее на ноги.

Она потерла глаза. Выдавила из себя смешок.

– Ох, я поняла, что ты сделал! Ты заставил меня заговорить про волосы, чтобы мы смогли обсудить стрессы испытаний. Ловко это ты! За такое медаль надо вручать!

Он покачал головой.

– Не-а. У меня ничего не вышло. Я пытался разговорить тебя о каких-нибудь пустяках, чтобы набраться храбрости и снова тебя поцеловать.

Глаза у него были прозрачные, как витражное стекло. Руками он придерживал ее за бедра. Объятия Тристана были такими же, как его полет: близкими, открытыми. Чейз прикоснулась к его запястьям, скользнула ладонями к плечам. Уже не в первый раз она почувствовала, как между ними распахивается нечто вроде двери. За ней было широкое и похожее на пропасть небо: в него можно было упасть и исчезнуть навсегда.

Он был так близко, что его дыхание стало магнитом.

Чейз удалось отойти от края обрыва.

– Давай не будем все портить.

– Портить?

– Ты же видел, что я сделала с Бунтарем.

– С Бунтарем это сделал сам Бунтарь.

– А как насчет Тэннера? – Она увидела, что Тристан догадался – понял, что она его отталкивает. Он чуть отстранился. – За мной уже есть целый список. Мне кто-то нравится, а потом перестает. До того, что он мне противен. Я бы сказала, что у нас с тобой оптимальный уровень приязни с моей стороны. Дальше все покатится вниз.

– Я тебе не верю.

– С закономерностями не поспоришь.

Она зашагала к выходу, отправляя свое чувство к Тристану на полку к своим прошлым увлечениям. Он не укладывался туда, как роман среди журнальчиков, но отыгрывать назад было поздно.

– Увлечение тобой сейчас кажется мне лучшей перспективой. – Да, это похоже на правду. – Я бы хотела, чтобы все так и осталось.

– Увлечение? Ты считаешь это увлечением? – Он быстро сократил разделявшее их расстояние и положил ладонь на дверь. – Пусть это прозвучит безумно, но выслушай меня. Ты когда-нибудь любила?

Ей хотелось узнать, как выглядит Тристан, говоря о любви, но смотреть было бы слишком рискованно. Вместо этого она вгляделась в его пальцы, прижатые к дубовой створке. У него были хорошие мальчишеские руки. Чейз хотелось, чтобы они изучили все изгибы ее тела. Но ощутив, как ее влечет к нему, она заставила себя сдержаться. На этот раз она будет осмотрительна.

– Любовь – это… – Она попыталась найти свой ответ на эту никогда не кончающуюся проблему. – Любовь ни к чему хорошему не приводит. У меня – нет.

– Я понимаю, почему ты тормозишь. Еще неделю назад я был готов зашить руки в карманах, чтобы не поддаться соблазну тебя трогать.