Расколотое небо

— Неужели вам интересны какие-то мои. дела? — недоверчиво спросила она.

Он только чуть побледнел, как будто его незаслуженно оскорбили. Ее непринужденность как рукой сняло. «Что я делаю? К чему это приведет?» — думала она.

Химические заводы остались уже позади, теперь они ехали в южном направлении по прямому, как стрела, шоссе, подолгу простаивая из-за огромных грузовиков, бензоцистерн и целыми стаями возвращавшихся домой велосипедистов. Только тут он сказал, как бы с опозданием отвечая на ее вопрос:

— Знаете, где мне сейчас полагается быть? На заседании. В списке ораторов там значится и моя фамилия.

Зачем он это говорит? Ехал бы лучше на свое заседание… И все-таки приятно было сознавать, что этот положительный мужчина ради нее способен на легкомысленные поступки.

— Как вы будете завтра оправдываться? — спросила она.

— Скажу, что мне необходимо было проверить, правду ли говорят по радио, будто деревья цветут и птицы щебечут и где-то на белом свете водятся счастливые люди. Я выяснил, что все это так. Теперь можно заседать дальше. Впрочем, это мой первый прогул, — добавил он.

— Мой тоже, — призналась она.

Оба рассмеялись.

Он повел ее в сельский ресторанчик с садиком, засаженным ореховыми деревьями, и с видом на цветущие склоны по ту сторону речки.

— Очень мало кто знает это место, люди и не подозревают, что поблизости от города есть такой приятный уголок, — заметил он.

Он заказал ужин, не советуясь с ней, а затем спокойно уселся напротив. Он похудел (ему это даже идет, подумала она), в уголках глаз появились морщинки — признак усталости.

— Вы, наверно, мало спите, — сказала она.

Да, но он к этому привык, ответил Вендланд.

— Сейчас все мы проходим испытание на разрыв. В особенности мы, заводские.

Он начал рассказывать. Все те же трудности, что и год назад, думала она. Нет, трудности возросли, потому что выросли мы, доказывал он.

Рита осведомилась о Метернагеле. Из-за экзаменов она давно не виделась с ним.

Вендланд рассмеялся.

— У него свои, особые испытания на разрыв. В данный момент он разрывает в клочья своего бригадира.

Вот на что интересно было бы посмотреть, подумала Рита. Лишь бы он не переоценил своих сил.

— Во время каникул я вернусь на завод, — неожиданно для себя самой заявила она.

— Неужели? Серьезно? — радостно переспросил Вендланд.

От принятого внезапно решения ей стало легче. Впереди обозначилось что-то определенное, к чему можно стремиться. Вендланд посмотрел на нее.

— Вам тоже бывает нелегко? — спросил он вполголоса, боясь оборвать тоненькую ниточку взаимного понимания и доверия.

Она не ответила и не одернула его. Я пользуюсь ее душевным смятением, подумал он. Никогда бы не поверил, что я способен на это!

Тут Рита заговорила о Манфреде. После первых же слов она пожалела — разве это не предательство? — но отступать было поздно. Вендланд курил и молчал, пока полностью не овладел собой. Как эта девушка говорит о нем, какие у нее делаются глаза, когда она о нем вспоминает!

Он внимательно выслушал ее рассказ о положении в институте Манфреда; о его сотрудничестве и дружбе с Мартином Юнгом; о бесплодной борьбе на заводе. А дослушав до конца, сказал:

— Со всем этим вам давно надо было прийти ко мне. Кое-кого это, безусловно, заинтересует.

Рита испугалась.

— Не говорите никому ни слова. Вы даже не представляете себе, как он на меня рассердится!

— А если испытание его машины все-таки будет проведено?

— Вы… вы об этом позаботитесь?

— Почему бы нет, — ответил он и опустил глаза. Его, как огнем, обожгла вспыхнувшая в ее взгляде доверчивая радость. — Раз он сам не хочет пальцем шевельнуть…

— Вы тоже считаете, что нельзя складывать оружие? — спросила Рита.

Вендланд пожал плечами. Трудно сказать. Случалось, что люди напрасно пытались прошибить стену лбом.

Но ведь иначе потеряешь к себе уважение, — сказала Рита. Эта мысль мучила ее с тех пор, как Манфред стал меняться у нее на глазах.

Мы слишком схожи. Ей наверняка со мной скучно, подумал Вендланд.

Когда они уже сидели в машине, он заметил как бы вскользь:

— А ведь пустота притягательна. Эдакая зона вечной мерзлоты, где все становится безразличным. И он, по-моему, от нее не защищен.

«Но тебе-то откуда это известно?» — подумала Рита.

Чем ближе они подъезжали к городу, тем сильнее мучило Риту чувство вины. Она пыталась себя успокоить и все-таки чуть не попросила Вендланда остановиться не у ее дома, а на углу. Она боялась, что Манфред услышит, как затормозит машина, хлопнет дверца, как они будут прощаться.

Вендланд насмешливо косился на нее. А ты-то как будешь оправдываться? — думал он.

В ней заговорило упрямство. Нет, от этого вечера я не стану отрекаться, я провела его с человеком, на которого можно спокойно смотреть, не боясь, что он не выдержит твоего взгляда, не боясь, что из-за повседневной маски проглянет незнакомое лицо, что он вовсе не тот, каким представляется…

— Благодарю вас, — на прощанье сказала она. А потом взбежала наверх так стремительно, как будто от этого зависела ее жизнь.

В чердачной комнатке никого не было.