Расколотое небо

— Как же это ты, Щепкин? Он же у тебя с перепугу и сигануть в воздухе мог.

Щепкин нахмурился:

— Не видел я его. Не до того было. Казаки за нами по пяткам шли. Если бы замешкались, не угнали бы машину! Факт! А этот, — он покосился на Афоню, — охранял ее. Тоже факт!

— Я казак! — сказал Афоня. — Казаком и помру!

— Настырный! — усмехнулся седоусый, дал Афанасию подзатыльник, взял за руку:

— Шагай!

Афоня поднял голову, хотел пойти гордо, пусть видят — не испугался. Но ноги подломились, в голову ударила горячая волна, то ли усталости, то ли страха. И, сев на землю, он тихо, горько заплакал.

16

Бандитский угон личного самолета разозлил Лоуфорда, машина была новенькая, стоила не меньше шестисот фунтов. Но внешне шеф-пайлот остался невозмутимым и даже заметил с юмором, что наконец-то у большевиков будет единственный аппарат, с которым можно на равных встретиться и поиграть в воздушном бою. Если кто из красных умеет летать.

Черкизов юмора не принял, только заметил через Тубеншляка, что шеф-пайлот напрасно так снисходительно относится к красным пилотам. Аэроплан они угнали дерзко и ловко, и так же дерзки в бою.

Шеф-пайлот, не скрывая скуки, выпроводил русских из своей каюты-комнаты в сборном бараке. На столе у него лежали письмо от отца и толстая пачка лондонских газет месячной давности.

Отец жаловался, что в делах наступает застой, заказы на моторы от армии резко сокращены, перспективы неопределенны. Просил изучить возможности вложения капитала в нефтяные промыслы Баку. Можно ли арендовать на долгий срок или приобрести за небольшую цену неразработанный нефтяной участок или две-три действующие скважины?

Лоуфорд мельком проглядел газеты, ничего нового: на скачках в Дерби, как всегда, победил фаворит Султан, женщины носят короткое и прозрачное. Цены на египетский хлопок растут. Ллойд отказывается платить страховку за британские суда, потопленные немецкими подводными лодками во время мировой войны. Снова много пишут о росте преступности: солдаты, наученные убивать на фронтах, оказавшись не у дел, поправляют свои дела кастетом и отмычкой.

О России говорят как о чем-то маловажном, сообщения помещены на последних страницах.

Шеф-пайлот посмотрел за слюдяное оконце барака, усмехнулся: поодаль у костра сидел часовой, глазел на степь. Лиловая полоска заката медленно меркла, проступали крупные южные звезды. Медленно прошагал, волоча тележку с бочками бензина, огромный, как гора, двугорбый верблюд местной породы. Дикость…

На мгновение Лоуфорду показалось, что их старого дома, зеленых газонов и вековых дубов вокруг, серо-стальной Темзы, грохота улиц Лондона, быстрого летучего полета яхт на море — всего этого нет, не существует. А если и есть, то где-то на другой планете.

Но все это — и уютная старая контора отца в Сити, и два низких цеха, заставленных станками и верстаками, на которых рабочие собирали моторы, и стенды, на которых их испытывали, и небольшая взлетная площадка, с которой он поднимался на машинах многих марок, показывая работу лоуфордовских моторов полномочным комиссиям, — существовало и требовало постоянных забот.

Отец многого не понимает, но это и ясно: для того чтобы понять русских, надо побывать в России. Они не предприимчивы, туповаты, растерянны сейчас. Россия ждет твердого, строгого британского порядка, решительного переустройства.

Лоуфорд, размышляя, побрился на ночь, протер обветренное лицо крепким одеколоном, выпил стакан холодного молока — за здоровьем и диетой он следил тщательно, — сел к столу.

Медленно и тщательно раздумывая, он писал отцу о том, что будущее свое он видит, несколько иным, чем представляется там, в Лондоне. В ближайшее время огромные пространства Прикаспия и Туркестана перейдут во владение короны. Начнется бурный и решительный процесс освоения и перекачки природных богатств, которые приобретет империя. Железные дороги, связь находятся сейчас в ужасном состоянии, и надеяться на их скорое восстановление нельзя. По-видимому, процесс освоения новых земель будет похож на освоение янки дикого Запада. Английские колонисты будут вынуждены сначала поселяться в фортах и конклавах, отделенных друг от друга сотнями миль степи и пустыни. Он, — Генри, считает, что небольшая, но умело организованная кампания по воздушной связи, по перевозке почты и предметов первой необходимости, которая будет действовать в пределах Каспия, Туркестана и киргизских степей, — дело надежное и прибыльное. Летать смогут и русские пилоты, которые останутся по окончании войны без работы. Платить им можно немного, ибо, кроме умения летать, большинство из них ничему не научено и ничего не умеет. Машины можно поставлять не новые, из старых армейских, вылетавших свое. Но цены за перевозку почты и грузов можно будет диктовать любые.