Расколотое небо

— А нога? — Профессор посмотрел на пол. — Нога выдержит? Не разлетится на кусочки? Не пойдет! Какие занятия приносят наибольшее удовлетворение?

— Полеты, конечно! — заулыбался Геннадий.

— Вот и прекрасно! Садитесь на самый маленький самолет и летайте пониже и потише. Вам надо встряхнуть организм! На какой-то участок нервной системы, если так можно выразиться, произвести направленный взрыв! Понимаете? Как говорил древний мудрец: «Исцелися сам».

Геннадий согласно кивнул. Профессор еще что-то говорил, но он не слушал. Оглушенный радостью, он безмолвно, широко раскрытыми глазами смотрел на Сергея Сергеевича, а видел крохотный взлетающий самолет и улыбающееся лицо Лиды. «Не запишет! Не запишет в медкнижку!»

После ухода Васеева профессор долго ходил по кабинету и нервно теребил пуговицу белоснежного халата.

— Не помогли, коллега, мы парню! — укоризненно сказал он главврачу. — Не помогли... Теперь вся надежда только на него самого. Не победит — инвалидом может остаться.

Глава восьмая

1

Геннадий вернулся в полк в том же бодром, радостном настроении, с желанием как можно скорее подняться в воздух, в каком вышел из кабинета Сергея Сергеевича. Лида, Анатолий и Николай заметили это сразу: в глазах — знакомый живой блеск, уверенные движения, твердый голос. Они слушали его и радовались вместе с ним.

Когда речь зашла о полетах, осторожный Анатолий заметил:

— Кто ж тебя без врачебной комиссии пустит?

— В том и дело, Толич, надо, чтобы пустили. Очень надо!

— Тогда иди к замполиту.

Северин тоже обрадовался встрече и, взяв под руку, повел Геннадия в кабинет.

— Как тебя исцелили столичные медики? Выглядишь неплохо, правда, загару поубавилось, но солнце эти потери быстро восстановит. Рассказывай все по порядку.

Геннадий подробно рассказал о встречах с Сергеем Сергеевичем, о его советах и рекомендациях.

— Летать, говоришь, надо! Мудрое решение! Видно, психолог твой профессор отменный. Давай сначала посоветуемся с врачом, а уж потом — к командиру. — Северин снял трубку. — Графова прошу. — Что-то написал в настольном календаре и плотнее прижал трубку. — Владимир Александрович, здравствуйте. Зайдите, пожалуйста, ко мне.

Войдя к замполиту, Графов увидел Васеева, шагнул к нему, обнял крепко, по-мужски.

— Ну, как дела? Здоров?

— Почти, — дрогнувшим голосом ответил Геннадий.

— Что такое? — Графов насторожился, листая медицинскую книжку летчика.

Потом попросил Васеева разуться. Внимательно осмотрел ногу.

— Профессор, возможно, прав насчет резкой смены обстановки, но авария, госпиталь... — Графов взлохматил густые волосы, прищурил умные, внимательные глаза. — Ладно, я — за полеты! Пошли к командиру!

Горегляд выслушал Графова и Северина, нашел в медицинской книжке Васеева страницы с последними записями в госпитале и в институте.

— У тебя когда срок ВЛК истекает? — спросил, не поднимая головы.

— В конце декабря, — ответил Васеев.

— Осталось три месяца?

— Точно так.

— Может, поедешь на ВЛК, а потом летать? — с несвойственной ему вкрадчивостью, словно упрашивай, предложил Горегляд.

Геннадий заметил, как потяжелели, набухли веки полковника, и внутренне сжался.

— Ладно, ты пока иди, — сказал Горегляд, — а мы посоветуемся. С Брызгалиным поговорим.

Услышав фамилию заместителя по летной подготовке, Геннадий расслабленно опустил плечи: этот завалит наверняка.

— Брызгалина ко мне! — распорядился по селектору Горегляд.

Заместитель по летной подготовке вошел без стука и стал у двери.

— Присаживайтесь, — предложил ему Горегляд. — Такая вот диалектика: направо пойдешь — коня потеряешь, налево, сами знаете, — головы не сносить. Послушаем, что скажет заместитель по политической части.

Юрий Михайлович рассказал о ходе лечения Васеева, о рекомендации профессора допустить его к полетам. Графов поддержал замполита:

— Полеты на спарке психологически нужны Васееву. Как воздух нужны! Ему надо поверить в себя, чтобы вступили в действие скрытые силы человека. Они-то и помогут одолеть болезнь.

Горегляд прсмотрел на Брызгалина. Тот закрыл медкнижку Васеева и положил ее перед полковником:

— Тут все написано! — Отчужденно обвел взглядом сидевших. — После аварии госпитализирован, лечился в специальном институте... Какие могут быть полеты без ВЛК! Его могут сейчас списать, если попадет на комиссию, а мы ему — летать! Юрий Михайлович — человек впечатлительный, ему можно простить такую поспешность, но наш милый доктор меня удивил. Ему, стражу законов медицины, не к лицу вставать на защиту, прямо скажу, авантюрной просьбы Васеева. Не ожидал! — Брызгалин картинно сдвинул брови и поднял подбородок. — Далеко же мы зашли, если не пускаем в самолет летчика с насморком, а разрешаем полеты чуть ли не инвалиду. Он же костыль недавно бросил, а вы — летать должен. Я категорически против!