Расколотые небеса (СИ)

Зычно гаркнули командиры стрелков. Затрещала натянутая тетива, изогнулись прочные плечи. Небо стало ещё темнее, когда сотни стрел прошелестели над головой. Тагас не видел урона от луков. Слишком много ордынцев топтали снежный ковёр, чтобы оценить результаты обстрела. Орда неумолимо сокращала дистанцию и уповать оставалось только на песни клинков.

— Началось, — прошептал халар, когда войско достигло грота и первые лестницы набросили на стену. — Бой, — закричал он, срывая голос, чтобы подбодрить братьев.

— Бо-о-ой!!! — взревели верные халару бойцы.

На участке Тагаса оказались полдюжины лестниц. Пришлось разделять и без того скромный отряд. Ближайшая штурмовка прогибалась и поскрипывала под весом карабкающихся по ней степняков. Как только показалась голова первого халирца, Тагас, не раздумывая, снёс её алебардой. Четверо дасулов юного Вахи упёрлись в лестницу рогатинами и пытались столкнуть её в грот, но сил воинам не хватало.

Следующего степняка сбросил сам Ваха. Проворный гарр рубанул по горлу ордынца мечом. Кровь из разорванной шеи забрызгала пилястру, а хрипящий покойник свалился на головы очередных кочевников из войска Хагмаса. Затем Тагас и Ваха подхватили объёмную гранитную глыбу, едва ли смогли приподнять её до уровня груди, чтобы пустить по сходням. Валун покатился вниз, сбивая ещё троих степняков с лестницы.

— Ну же, поднажми, — пыхтел Ваха, бросившийся помогать дасулам толкать рогатину. Тагас не отставал, упёрся всем телом в древко, напрягая мускулы до предела возможностей.

Рогатина гнулась и опасно потрескивала. Спустя миг лестница снова потяжелела, зашаталась под весом новых ордынцев, но уравновесить её они не успели. Сначала штурмовка лишь немного оторвалась от стены, затем накренилась, зависла на мгновение без опоры и лишь потом поехала вниз. Десятки кочевников просыпались в грот. Степняки проломили телами хрупкую ледяную корку и забарахтались в мёрзлой воде.

Выглянув за пилястру, Тагас облегчённо вздохнул, хлопнул Ваху по плечу и бросился к следующей лестнице. Там дела обстояли хуже. На стене рубились несколько искусных халирцев, в то время, как остальные беспрепятственно взбирались наверх. С каждым мгновением всё больше кочевников ступали на стену, но защитники никак не могли прикончить прорвавшихся мечников.

Это была работёнка для халара.

Отбросив алебарду, Тагас выхватил меч. Прекрасный керрийский полуторник блеснул над головой и спустя удар сердца обрушился на степных воителей ураганом финтов и ложных выпадов. Воины перед ним были знатные, но не им было тягаться с халаром. К тому же, короткие кхопеши в ближнем бою уступали оружию Тагаса. Его клинок был втрое длиннее и весил гораздо больше.

Халар не стал затягивать поединок. Ему даже не пришлось отбиваться, враги едва поспевали за прыткими перемещениями дерзкого воина. Испробовав мечников в деле, Тагас просчитал их манёвры, увернулся от рубящего удара и возвратным движением разрубил грудь промахнувшегося врага. Поверженный мечник не сразу понял, что уже мёртв. Он отшатнулся, прикрывая халара своим телом от атаки собрата, упал на колени, его глаза изумлённо расширились, а кхопеш выпал из рук. Пока второй мечник пытался выскочить из-за спины раненного, халар достал его длинным выпадом, вонзив меч в переносицу. Рухнули воители одновременно.

За время короткой схватки на стену взобрались больше дюжины кочевников. Тагас уже готов был вести братьев в бой, как вдруг враги перед ним повалились на спины. Их доспехи кровоточили, а груди и животы пестрили красочным оперением. Халар оглянулся на башню и кивнул командиру арбалетчиков, благодаря за своевременную подмогу. Спустя несколько ударов сердца в грот свалилась ещё одна лестница.

Битва гремела по всей стене. Сталь ранила уши пронзительным лязгом, басистые выкрики растворялись в сознании неразборчивым эхом, перемешивая два враждующих языка в несвязный галдёж. Тагас и Ваха метались между лестницами, подбадривая своих воинов и помогая им отбиться от новых прорывов. Клинок халара был испачкан кровью по самую рукоять, кираса красовалась приметными вмятинами, дважды спасая ему жизнь, а халат под бронёй весь промок от холодного пота.

Вдруг произошло нечто странное. Воздух сгустился, стал мутным и вязким. Тагасу на мгновение показалось, что он стоял не высоко над землёй, а оказался накрыт непроницаемой толщей воды. Волна полупрозрачного серого ветра прокатилась по стене и от её поступи воины двух воюющих армий, будто подкошенные колосья, падали с ног. Люди хватались за головы и корчились в страшных муках. Степняки сыпались с лестниц и шли на дно, даже не пытаясь выплыть из грота. Северяне стонали, извиваясь и ползая по стене.

Халару досталось больше других. Его голова будто бы загорелась. Тагас упал на колени и прижал ладони к вискам. Дыхание спёрло, все мысли выгорели в мгновение ока, а сиплый, душераздирающий крик человека, истязаемого немыслимой пыткой, вырвался у него из груди.