Расколотый берег

На продавленном стуле сидеть было больно, и настроение от этого не улучшалось. Кэшин встал, снял пальто, расстелил на полу старые газеты, лег и положил ноги на сиденье, согнув их буквой «Z».

– Это что? – удивился Дав. – Зачем это ты?

Кэшину его не было видно.

– Мне на полу лучше, – объяснил он. – Надо подумать, как нам выйти на мать Донни.

Дав склонился над ним:

– А смысл?

– Если она будет лгать, чтобы защитить мальчишку, то обязательно начнет волноваться. Они не знают, что у нас есть. Если Донни признается хоть в чем-нибудь, это будет очень даже здорово.

Тут Кэшин услышал, как открывается дверь.

– Ты один тут, мой хороший? – осведомился Хопгуд. – А Кэшин где?

Дав посмотрел вниз. Хопгуд обогнул стол и уставился на Кэшина будто на сбитого машиной кенгуру.

– Ну и какого хрена ты тут разлегся? – недоуменно вопросил он.

– Нам очень не хватало тебя в суде, – сказал Кэшин.

Подбородок Хопгуда был прямо над ним. Снизу Кэшину были видны волоски в его носу.

– А что я там забыл? – произнес Хопгуд.

– Нам бы надо поговорить с матерью Донни.

– В Даунт, что ли, хотите прокатиться?

Кэшину эта мысль вовсе не улыбалась, но он ответил:

– Если потребуется. Сюда мы ее все равно не вызовем.

– Ну как знаете, – бросил Хопгуд. – Только без нас.

– Мне надо переговорить с этим типом по делам аборигенов.

– Спроси у дежурного, где он там ошивается.

Раздался телефонный звонок. Дав поднял трубку одного телефона – оказалось, не ту, – схватил другую.

– Дав. Хорошо, шеф, да. Ушел нормально, да. Передаю. Инспектор Виллани, – без выражения произнес он.

Кэшин взял трубку:

– Да, верховный главнокомандующий.

– Джо, берем время на размышление, – сказал Виллани.

– В смысле?

– Пусть все устаканится. Я видел, какая толпа собралась сегодня у суда, – наши друзья с телевидения показали мне материал, который пойдет в вечерних новостях. Нам дают понять, что такие выступления никому не нужны.

– Кто дает понять?

– Могу сказать, что не мелкая сошка.

– Мальчишку отпустили почти что даром. Чего ты от нас теперь хочешь – чтобы мы нашли фактические доказательства или вытянули из него признания?

– Ни в коем случае не раздувать это дело.

– Политический заказ, да?

Виллани присвистнул:

– Джо, ты что, ничего не понимаешь?

Кэшин почувствовал, как внимательно разглядывают его Хопгуд и Дав – на полу, с телефонной трубкой в руке, с ногами, закинутыми на стул.

– Хочу сказать, шеф, – произнес он в телефонную трубку, – что у нас не так много времени, чтобы все как следует раскачать. Потянем чуть-чуть – отбойным молотком не разобьем.

Пауза.

Кэшин сосредоточенно разглядывал потолок – желтые пятна и разводы на нем напоминали стариковскую кожу.

– Вот такие у меня соображения, – закончил Кэшин. – Какие есть, такие есть.

Новая пауза.

– Какие есть, Джо, – сказал Виллани, – а с Шейном Дейбом на парковке у дома Рэя Сэрриса, ты тоже полагался на здравый смысл.

Кэшина словно пырнули холодным ножом.

– Ладно, проехали, – сказал он. – Время на размышление – это сколько? Ну хотя бы примерно?

– Не знаю, Джо. Неделя, десять дней… Может, больше. – Виллани не спешил, как будто разговаривал с недотепой-ребенком. – Придется пораскинуть мозгами.

– Правильно, придется некоторым. – Говоря это, Кэшин смотрел на Дава. – А Пол Дав, кстати, чем будет заниматься?

– Пусть пока возвращается сюда. А ты, пожалуй, отдохни чуток. Сможешь?

– Опять в подвешенном состоянии, шеф?

– Не нуди, Джо. Я позвоню. Позови Дава.

Кэшин передал трубку Полу.

– Ну что там? – поинтересовался Хопгуд.

– Говорит, берем по Донни тайм-аут.

– Во как? – ухмыльнулся Хопгуд. – Значит, этот уютный офис вам больше не понадобится.

Под моросящим дождиком Дав и Кэшин дошли до «Регента», спросили по пиву и уселись в мрачном, провонявшем кухонным чадом бистро, где, кроме них, никого не было.

Дав взял заламинированное меню и принялся читать его, водя пальцем по строчкам.

– Двенадцать блюд, – отметил он. – Значит, на кухне должны работать как минимум три человека.

– Это в больших городах так, – возразил Кэшин. – Три лоботряса. У нас тут управляется одна девчонка-стажер.

– Сэндвич с вырезкой, – прочел Дав. – Что у них проходит под этим названием? Как вообще его можно испортить?

– Здесь и не такое умеют.

Из задней двери появилась потасканная женщина в зеленом комбинезоне, подошла к ним, открыла блокнот и со свистом втянула воздух сквозь зубы.

– Два сэндвича с вырезкой, пожалуйста, – сделал заказ Кэшин.

– Только в баре, – отрезала она, уставившись в стену. – Здесь не подаем. Меню надо читать!

– Мы полицейские, – сказал Кэшин. – Лучше бы тут посидеть.

Она взглянула на него и улыбнулась, осклабив кривые зубы:

– А, ну тогда ладно. Я всех полицейских тут знаю. Вы по делу Бургойна?

– О работе не разговариваем.

– Подонки черномазые, – бросила она. – Жалко, что только двоих застрелили, а не сразу всех. Бомбу бы на них кинуть, как в Багдаде.

– Можете жир срезать? – попросил Дав. – Был бы вам премного благодарен.

– Жир не любите? Сделаем, не волнуйтесь.

– И помидоры положите.

– Куда? На сэндвич с вырезкой?

– Так все коренные делают, – сказал Дав.