Расколотый берег

– Так. Нарушение условий освобождения под залог, – ответил Кэшин. – Дело для людей в форме. Кто-нибудь из связи пусть поработает с матерью Донни, пошлет местных обыскать весь Даунт – каждый гараж, сарай, сортир.

– Чтобы местные искали Донни? Ты что, серьезно?

Кэшин посмотрел на небо.

– Держите меня в курсе, – распорядился он.

Он снова взялся за лопату и начал работать на своей стороне дорожки, ощущая какую-то пустоту в желудке, словно не ел уже много лет. Он прошел метра четыре или пять, Ребб все так же опережал его, когда на участке затарахтел допотопный «додж» Берна, который тащил за собой бак для воды, покрытый множеством вмятин и облупившейся краской. Берн вышел из кабины – такой же небритый, в промасленном комбинезоне, с сигаретой во рту – и недовольно осмотрелся.

– Ну вы, блин, даете, – сказал он. – Рассчитываемся?

– Полдвенадцатого, – заметил Кэшин. – Это называется «первым делом»?

– Первым делом за сегодня, друг. Сто двадцать баксов за бензопилу со всеми прибамбасами, ею одна старушенция цветочки в саду срезала, двадцатку за железяки, двадцатку в неделю за бак, нужен он тебе будет недели четыре, десять – доставка. Вода первое время бесплатно, потом заправка – десять. Итого примерно две сотни вместе с первой заправкой. Считай, даром, потому что ты родня, хоть и придурок.

Кэшин обошел кругом бак, грубо обрызганный черной краской из баллончика. Самые заметные следы ржавчины были подчищены скребком или щеткой, но кое-где рыжие пятна все же вспучили свежую краску.

– Откуда приволок? – спросил он.

Берн выплюнул окурок.

– Слышь, – ответил он, – ты, когда гамбургер берешь в «Макдональдсе», тоже спрашиваешь, откуда у них фарш?

Кэшин еще раз обошел емкость.

– Тут военные снабженцы жаловались, – сказал он как бы невзначай. – Они на той стороне Ливермора были, на учениях, особо не напрягались, жили себе в палатках, и как-то им приспичило сходить в город за пивом. На следующий день у них пропали два бака для воды, большая палатка, брезент и газовые баллоны. Боевые потери, так сказать.

– Военные снабженцы, – ответил на это Берн, – все равно что семь нянек. Мне его один парень во двор притащил. Сказал, вернусь и тогда насчет денег поговорим. Кто такой – понятия не имею. Еще что рассказать?

– Не говори ничего такого, что может быть использовано против тебя в суде, – посоветовал ему Кэшин, вынул бумажник и достал из него четыре бумажки по пятьдесят долларов.

– Ну что, без обид?

– Конечно.

Берн взял только три бумажки.

– Господи, да ты разбудил во мне христианина!

– Пока еще маленького. С садового гномика. Нам тут понадобится кое-какой строительный инструмент – мастерки, ватерпасы, всякое такое.

Берн посмотрел на Ребба – тот стоял, опершись на лопату, и смотрел куда-то вдаль.

– Эй, Дейв, – позвал он, – ты как, лучше этого в строительстве соображаешь?

Ребб повернулся, пожал плечами:

– Я откуда знаю?

– Ну тогда слушайте, ребята, – сказал Берн. – У меня тут кирпич есть – первый сорт. Недешевый, сразу говорю, но такого днем с огнем не найдешь. Кладка будет – вас переживет.

– В «Кромарти Тех» вроде есть, – сказал Кэшин. – На складе департамента строительства.

– Вот подфартило-то! Еще одна вещь, про которую я ничего не знаю. Ты что, собрался это дерьмо покупать?

– Мне добро из стола находок не нужно.

– Да ты в своем уме? Я-то тут при чем? Твои ребята вместе с этим идиотом Хопгудом приперлись ко мне, целый час рыскали, все вверх дном перевернули, да так и ушли ни с чем. – От досады Берн сплюнул. – Ну ладно, железо-то забирай. С железом вроде никаких таких историй?

Они сгрузили гофрированное железо, и Берн сел за руль.

– Дейв, все хотел спросить, – заговорил он. – Мы, часом, нигде раньше не встречались?

Ребб внимательно рассматривал бензопилу.

– Нет, я тебя не помню, – сказал он наконец. – А вот ухайдаканную бензопилу сразу узнаю.

Они снова взялись за работу. Дойдя до дому, Ребб развернулся и двинулся навстречу Кэшину.

Зазвонил мобильник.

– Держу в курсе, – заговорил Хопгуд. – Донни нет. Все прочесали.

Кэшин рассматривал белые пузыри мозолей на подушечке каждого пальца.

– Второй этап, – ответил он. – Может, с этого и надо было начинать.

– Ты о ком, о нас или о себе?

– Так, мысли вслух.

– Оповещение было разослано в девять утра. Мы не стали ждать твоих распоряжений. Тебе сказали, что Бургойн вот-вот отдаст концы?

– Нет.

– Может, тебя уже списали в тираж?

Когда до встречи оставалось всего несколько взмахов лопатой, Ребб спросил:

– Этот Берн родня тебе, что ли?

– Родня.

– По отцу?

– Нет, по матери. Его отец – моей матери брат.

Ребб долго смотрел на Кэшина, потом вернулся к работе. Помолчав, он снова заговорил:

– Солидный сад был. Фотки нашел?

– Нет еще. Поеду в Кромарти – посмотрю, – ответил Кэшин.

Ему было совсем не до сада. Донни, Хопгуд и погибшие мальчишки не выходили из головы.

* * *

В фирме сказали, что Хелен Каслман уехала в суд. Ожидая ее, Кэшин прошелся по кварталу и только успел зайти в зал, как она встала со своего места, блестя черным костюмом и волосами, и начала: