Расколотый берег

По стенам комнаты висели постеры с портретами звезд футбола, кикбоксинга, фотографиями мощных спортивных машин. В углу стоял музыкальный центр, на нем в беспорядке валялись листы нотной бумаги. К стене был прислонен футляр виолончели. Кэшин окинул взглядом фотографии, пришпиленные к доске над столом. На одной он узнал самого себя – задолго до встречи с Рэем Сэррисом, он, молодой, стоял у какого-то бассейна и держал на руках маленького Тони Виллани. Мальчик был точной копией Виллани-старшего, только без морщин и с волосами на голове.

«Мой этому ровесник», – подумал Кэшин, и к горлу сразу подкатила грусть. Он сел на постель, снял ботинки и носки, сразу весь как-то обмяк, уперся локтями в колени, уронил голову на ладони, ощутив невероятную усталость. Потом, спустя немного, посмотрел на часы. Было два двадцать пять ночи.

Послышался шум мотора. Спустя несколько минут в дверь постучали.

– Войдите, – сказал Кэшин.

На пороге появился Виллани. Он был в костюме, но галстук съехал набок, а в руках блестели бутылка и два стакана.

– Ну, рассказывай, – выдохнул он.

– Ничего, оклемается. Вовремя привезли.

– Так надо отметить!

– Думаешь, бутылки хватит?

– Ты же вроде хилый. Хотя, по-моему, просто прикидываешься.

Виллани плюхнулся на стул своего сына, протянул Кэшину стакан, плеснул красного.

– Всерьез пытался или как? – спросил он.

– Врач сказал, всерьез.

– Н-да… С чего это он?

– Он звонил матери несколько раз, какой-то подавленный. Она просила меня позвонить ему, а я так и не собрался.

– Прямо как фабула рассказа.

– Ты-то какого хрена понимаешь в рассказах?

Виллани осмотрелся.

– Почитывал в свое время. Не спится что-то. – Он глотнул вина, глянул на постеры. – Хорошее вино, не пойло, – заметил он. – Жаль, оценить некому. Закурим?

– Давай.

– Завтра сдаюсь. Ты ведь уже сдался.

Никотин подействовал на Кэшина, как когда-то серфинг, – глаза покраснели и начали слезиться. Он глотнул из стакана.

– Не то что эта бочковая моча после обеда, – сказал он. – Сразу понятно.

– Привез один, я не мог отказаться.

– Тебе еще работать и работать, прежде чем поднимешься до этических стандартов. Ты что, уже встал или еще не ложился?

– Вика Зейбла помнишь?

– Да вроде на память не жалуюсь.

– Ну так вот… Вик сегодня получил пулю на парковке возле художественного центра, представляешь? Искусствоведы выискались… Они были в серебристом «мерсе», убийца сидел за рулем, радио орало вовсю, печка работала, и тот разрядил в Вика всю обойму. Одна пуля еще погуляла у Вика в потрохах, вышла у ключицы, попала в крышу…

Кэшин опять глотнул.

– А у него были друзья-левши?

– Ты прямо как коп из кино. Мы нашли двоих. Один в Сиднее, другого пока нет дома. Я только что оттуда. Сперва-то я подумал, что нам повезло.

– Ага, арест целой банды, полиции рукоплещут…

– В мечтах.

– Лори как?

– Нормально. Все так же. Достала меня уже. Вернее, оба мы друг друга достали.

– Что такое?

Виллани нервно затянулся, втянул щеки, выпустил три или четыре абсолютно ровных кольца дыма.

– И у меня, и у нее… кое-кто есть.

– Хм… Я-то думал, ты просто так, поглядываешь на сторону, и все.

– Ну… понимаешь… дома давно уже невесело. То я без задних ног приползаю, то Лори. Она все тащит на себе – и ночную работу, и скачки, и обслуживание в компаниях. Мы, бывает, по нескольку дней не видимся, веришь? Да что там! Даже говорили толком не помню когда. Только и талдычим: дела, счета, дети. Ну и вот… я познакомился с одной женщиной и уже на другой день захотел снова с нею встретиться.

– А Лори?

– Что – Лори? Она тоже времени не теряет. Нечего распечатки с мобильника оставлять где попало.

– Так вы квиты, получается. Один – один.

– Все дело в том, кто первый начал, где причина, а где следствие. Она сказала, что все из-за меня, что, если бы не я, ни за что бы не втрескалась в этого долбаного оператора. В Керне укатили, обслуживают какую-то поганую телевизионную бригаду. Сейчас на пляже, наверное. Трахаются под тропической луной…

– Невыносимо романтично, – сказал Кэшин. Слушать это было противно – Лори ему нравилась и, признаться, вызывала очень чувственные мечты. – Это оттого, что ты теперь шеф?

Виллани плеснул еще.

– Пашу как проклятый. От этого гондона штопаного, Уикена, совсем жизни нет – требует, чтобы я теперь отчитывался прямо перед ним, в обход Белла. Ни хрена не понимаю я в этой политике, а самое главное – и не хочу понимать. Вот Синго бы сюда! С ним у меня все ладилось.

Он вздохнул.

– У нас обоих с ним ладилось, – сказал Кэшин. – Не то что ладилось – как по маслу шло. Я к нему утром заскочу.

– Черт, надо бы и мне туда подъехать, но каждая долбаная минута на счету. Что там с Донни?

– Адвокат сказала, полицейские начали его доставать, приехали ночью, светили в окна, всех перебудили. Ты почему мне про Хопгуда не рассказал?

– Да думал, ты знаешь историю этого чертова Кромарти. Кстати, Донни, может, еще объявится.

– А может, и нет, – ответил Кэшин. – И ведь у нас против него ничего нет. Совсем ничего.

Виллани пожал плечами:

– Ладно, посмотрим. Проехали. Что думаешь насчет брата?

Кэшин и сам продолжал размышлять об этом.