Расколотый берег

Полиция не подтверждает версию о том, что тело, обнаруженное в море неподалеку от печально известного «Чайника», уже давно облюбованного местными самоубийцами, принадлежит восемнадцатилетнему Донни Култеру, которого обвиняли в попытке убийства местного жителя Чарльза Бургойна. Старший сержант детектив Джо Кэшин отказался давать какие-либо комментарии после того, как тело было извлечено из воды.

Он увидел самого себя – на пирсе, глаза сощурены, плечи развернуты, мокрые волосы прилипли к мрачному лицу. Рядом стоял Хопгуд. В его внешности было что-то от священника – на лице красовалась маска искренней печали, приличествующей случаю. «Труп – это всегда плохо, – произнес Хопгуд. – Других комментариев пока нет».

Репортер произнес: «Сегодня вечером мать Донни Култера, Лоррейн Култер, сделала заявление относительно обращения полиции с ее сыном, который пропал в прошлую среду».

Мать Донни стояла на фоне коричневого кирпичного дома с голой лужайкой и бетонной дорожкой к автостоянке.

«За ним охотились. С самого суда охотились. Приезжали каждую ночь, в окно Донни фарами светили, прямо вот здесь машину ставили. Он стал ложиться в кухне, не мог больше этого выносить. Мы все просто с ума сходили, у Донни и так хватало переживаний из-за мальчишек, которых полицейские убили, да и вообще из-за всего этого…»

Кэшин не стал ужинать, лег в постель и проспал до самого утра, когда его разбудили собаки. Он открыл глаза и увидел залитый солнцем холодный мир. На небе не было ни облачка.

* * *

Ребб вкопал угловые квадратные столбики в землю, укрепил их диагональными перекладинами, вставленными в стяжки. Столбы он разложил вдоль линии будущего забора, а в середине сделал еще одну стяжку.

– Берн помогал? – поинтересовался Кэшин.

– Нет. Забор как забор, чего тут помогать?

– Ну, для меня это целое дело. Дальше что?

– Столбы надо поставить и выровнять.

– Веревка нужна будет.

– Зачем? На глаз поставим.

– На чей, на мой?

– На любой.

Кэшин прищурился, посмотрел на угловой столбик, а Ребб начал устанавливать столбы в один ряд со стяжками. Он легко поднимал и опускал кувалду, как будто это был игрушечный молоток. Потом отметил на столбе высоту стяжки и дал Кэшину мелок, чтобы он поставил на других столбах нижние метки. Ребб шел рядом и вбивал столбики в землю на уровень этих меток. Он делал это с какой-то удивительной грацией, легко заносил руку над головой, размахивался безо всякого усилия, ударял точно по столбу и ни разу не промахнулся. Раздавался глухой звон, летел эхом по долине и, печальный, возвращался обратно.

Потом они протянули четыре ряда проволоки, начав с нижнего ряда, от середины, и действуя натяжным винтом – приспособлением устрашающего вида. Ребб показал Кэшину, каким узлом надо завязывать проволоку вокруг столбов.

– Как эта штука называется?

– Какая?

– Этот проволочный узел.

– А не все равно?

– Ну да, – заметил Кэшин, – названий нет, одно мычание и язык жестов.

Ребб долго, искоса смотрел на него.

– Стяжной узел, но только так его никто не зовет. Вот ты знаешь, как меня зовут?

Кэшин задумался. О таком они еще не говорили.

– Как тебя зовут? Ну конечно знаю, посмотрел. Это моя работа.

– И что нашел?

– Ничего пока. Следы ты хорошо замел.

Ребб рассмеялся, в первый раз за все время.

Они продолжили работу. Появились собаки, покрутились рядом, заскучали, отошли. Закончили они уже за полдень, не прерываясь на обед. Кэшин и Ребб поднялись на самый верх и взглянули оттуда на свою работу. Получилась совершенно ровная прямая, а ряды проволоки серебрились под низким солнцем.

– Отличный забор, – довольно сказал Кэшин.

Он гордился делом рук своих, что случалось с ним очень редко. Он устал, поясница разламывалась от боли, но он был доволен, по-настоящему доволен.

– Ну, забор, – спокойно подтвердил Ребб. – А это что, новая соседка?

Кэшин не сразу понял, что за женщина спускается по покрытому травой склону холма. Она была в джинсах, кожаной куртке, с распущенными волосами, несколько раз поскользнулась и чуть не упала на спину.

– Пойду-ка я, – сказал Ребб. – Доить пора.

Хелен Каслман.

Кэшин пошел к забору, навстречу ей.

– Это что такое? – еле выговорила она.

Она совсем запыхалась, и он подумал, что она, наверное, порядком вспотела.

– Вот, забор ремонтируем, – ответил он. – Чиним. Половину платить не надо.

– Как любезно! А я думала, что граница проходит по ручью.

– По ручью?

– Ну да.

– Нет, не по ручью. Кто вам это сказал?

– Агент.

– Агент? Что, неужели юрист слушает агента?

Щеки Хелен вспыхнули.

– Можно доверять кому угодно, – продолжал тем временем Кэшин, – но агенту по недвижимости…