Расколотый берег

Наверное, было так: безбашенные, обкуренные мальчишки проезжали мимо и кому-то при виде ворот и солидной латунной таблички взбрела в голову дурная мысль. Как будто кто-то шепнул в ухо или написал огненными буквами: «ЗДЕСЬ ЖИВУТ БОГАТЫЕ».

Проезжали мимо? А куда? Если возвращаться в Даунт после рыбалки и пьянки на пляже, то, конечно, удобнее ехать этой дорогой – меньший риск встретить патруль, чем на главной трассе.

Как же они это сделали? Припарковались где-нибудь на шоссе, перелезли через забор, забрались в дом? Почти километр по темноте, через выгон, в открытые ворота? Нет, вряд ли.

Скорее всего, они оставили машину у ворот, прошли в темноте по дорожке; фонари не горели, огромные тополя, еще покрытые листвой, заслоняли лунный свет.

Стоя в темноте, в самом конце дорожки, они смотрели на дом. Горел там свет или нет? Спальня Бургойна находится с обратной стороны дома. Он еще не ложился. Где же он был? В кабинете? Они обошли кругом, заметили свет в кабинете и спальне? Если так, они должны были сообразить, что залезать в дом нужно как можно дальше отсюда.

Воры не забираются в жилые дома, где горит свет, – ведь у хозяина может оказаться оружие.

Дальше. Чем они били Бургойна? Принесли что-то с собой, а потом забрали? Было проведено вскрытие, патологоанатомы сделали некие выводы, но все, что в результате можно было сказать, это что Бургойна ударили прямоугольным или круглым предметом размером больше биты для гольфа.

Раздался звук шагов. Дверь застекленной террасы открылась, и вышла Эрика Бургойн. На ней было что-то мягкое даже на вид, в разных оттенках серого, и сегодня она выглядела моложе – могла бы сойти и за тридцатилетнюю.

– В чем дело? – спросила она.

– Так, заглянул еще раз, – ответил Кэшин. – Примите искренние соболезнования.

– Спасибо, – поблагодарила Эрика. – Но какой смысл заглядывать теперь?

– Дело пока открыто.

За ее спиной показался рано поседевший мужчина, выше среднего роста, загорелый, в темном костюме, светлой рубашке и синем галстуке.

– Что у вас тут? – осведомился он.

– Это детектив Кэшин, – представила Джо Эрика. Мужчина прошел вперед, протянул руку.

– Адриан Файф.

Когда Кэшин почувствовал его твердое рукопожатие, рукопожатие настоящего мужчины, ему сразу стало противно и он поспешил убрать свою руку. Перед ним стоял Адриан Файф, ответственный застройщик, намеревавшийся построить курорт в устье Каменного ручья. Кэшин вспомнил гневную тираду Сесиль Аддисон тогда, утром, у газетного киоска: «Эта сволочь молчит о том, что без подъезда к устью Каменного ручья покупать там участок бессмысленно! А подъезд возможен только со стороны заповедника или через лагерь».

– Его ведь посадили бы, да? – спросила Эрика. – Донни Култера, я имею в виду.

– Не обязательно, – ответил Кэшин.

– А что с часами?

– У нас есть заявление от человека, который утверждает, что двое подозреваемых пробовали продать часы ему. Откуда у них эти часы, мы не знаем.

– Не знаете? – ехидно спросил Файф. – Но ведь это же очевидно!

– Ничего очевидного в таких случаях не бывает, – возразил Кэшин.

– Но в любом случае все закончилось, – сказал Файф. – Какая-никакая справедливость восторжествовала.

– Нелепо это все, – бесцветным голосом произнесла Эрика. – Убили старика за часы и несколько долларов. Что же это за люди такие?

Вместо ответа Кэшин произнес:

– Мы хотели бы получить доступ в дом, если вы не возражаете.

Она немного помолчала и ответила:

– Да нет, не возражаю. Я все равно сюда больше не приеду. Рано или поздно мы его продадим. В кухне найдете большую связку ключей, чуть ли не сотню. Отдайте их Аддисон, когда все закончите.

Вместе они обошли дом и на прощание пожали друг другу руки.

Все тот же охранник стоял, прислонившись к «саабу» и лениво покуривая.

– Подожди у меня, – сказал он Кэшину. – Когда-нибудь я припомню тебе тот гравий, башку оторву и в задницу засуну.

– Угрожаете офицеру полиции? – осведомился Кэшин. – Что, ставите себя выше закона?

Охранник презрительно отвернулся и плюнул на дорожку. Кэшин взглянул на дом. Эрика все не уходила. Он вернулся, поднялся по ступенькам.

– А кстати, – поинтересовался он, – кто наследник?

Эрика взглянула на него дважды моргнула и ответила:

– Я. Получаю все, что причитается по завещанию.

* * *

Ребб выводил кладку разрушенного северо-восточного угла дома. Кэшин постоял, понаблюдал за тем, как он работает: шлепнул раствора, привычно положил на место холодный блестящий кирпич, прихлопнул его ручкой мастерка, одним движением соскреб лишний раствор.

– Присматриваешь? – спросил Ребб, не отрываясь от работы. – Босс…

Кэшин хотел ответить «да», но у него язык не повернулся.

– Что мне делать? – спросил он.

– Раствор готовь. Три части цемента, девять – песка, с водой поаккуратнее.

Кэшин взялся за дело, но плеснул много воды и все испортил.

– Давай сначала, – велел Ребб, – по пол-лопаты теперь.

Воду подливал он сам, осторожно, по чуть-чуть, затем брал лопату и ворочал тяжелый раствор.

– Готово, – произнес он, когда наконец получилось то, что нужно.