Расколотый берег

И тут собаки обернулись и ринулись к нему, да так, что от быстрого бега уши их развевались на ветру, точно флаги. Добежав, они запрыгнули на него и, обнимая лапами, счастливо завизжали.

– Дейв! – крикнул он.

Ответа не было.

– Де-ейв! – повторил он уже громче.

Дейв слегка повернул голову, но не остановился.

– Ладно, починим эту чертову развалину!

Ребб пошел дальше, но поднял правую руку с выставленным вверх в знак одобрения большим пальцем.

* * *

Телефон зазвонил, когда он делал себе бутерброд.

– Джо, пора завязывать с этим делом, – произнес Виллани. – Игра окончена.

– Почему это окончена? – спросил Кэшин. – Потому что Донни утопился? Так это же не признание. Это обвинение местным дуболомам.

– Ты Бобби Уолша вечером по телевизору видел?

– Нет, – ответил Кэшин и сел за стол.

– Отстаешь от жизни, сынок. Мы, оказывается, казнили трех ни в чем не повинных черных ребятишек. Прямо как на Голгофе, только рядом с Иисусом не разбойники, а сущие агнцы. [30]

– А можно…

– И еще, – продолжил Виллани. – Кое-кто поговорил кое с кем, а этот кое-кто поговорил с депутатом, ну а уж депутат – со мной. И знаешь о чем? О том, что вчера ты ездил в дом Бургойна.

– Ну и?

– Меня спросили, какого черта мы забыли в «Высотах».

– Работали, больше ничего. Эрика, что ли, пожаловалась?

– Там повсюду видеокамеры. Зачем тебя туда понесло?

– Разнюхать хотел. Помнишь, что такое «разнюхать»? Помнишь Синго?

– Поздно уже нюхать. Завязывай с этим делом, понятно?

– Не факт, что это сделали мальчишки, – сказал Кэшин то, чего говорить не собирался.

Виллани грустно присвистнул:

– Слушай, Джо, у меня столько всего – не расхлебаешь. И каждый день, да что там – ночь – все подваливает и подваливает. Не против, если мы обсудим твои соображения попозже? Как освобожусь, сразу же звякну. Лады?

– Лады, конечно.

– Джо…

– Да.

– Ты полицейский, Джо, не забывай. Не зацикливайся. Делаешь, что можешь, а потом двигаешь себе дальше.

Кэшин прямо услышал голос Синго.

– Здесь никто не сделал, что мог, – ответил он. – Вообще никто ни хрена не сделал.

– Отдохни, – посоветовал Виллани. – Я говорил, что тебе продлили отпуск? Депутат хочет, чтобы ты отгулял все положенные пять недель. Он очень волновался, как твое здоровье и вообще как дела. Он такой… заботливый. Я перезвоню.

«Не зацикливайся»… Слова, призванные напомнить, предостеречь. Но и ранить.

Кэшина вдруг затошнило, резкая боль в плечах прострелила шею, отдала в голову. Раньше, когда бывало совсем худо, эти симптомы означали, что еще немного – и появятся застывшие образы вроде негативов, отпечатавшихся на сетчатке, стоит лишь прикрыть глаза. Тогда ему казалось, что он начинает сходить с ума.

Он принял три таблетки, сел в большое кресло, откинул голову на спинку, прикрыл глаза, сосредоточился на дыхании и стал ждать. Боль не терзала его так, как прежде, отпустила и тошнота. Но подняться он смог только через час. Он вымыл лицо, руки, почистил зубы, прополоскал горло и отправился по пустынным дорогам в Порт-Монро, провожаемый равнодушными взглядами коров.

Кэшин припарковался у почты. В ящике его ждало четыре письма, все официальные. Никто не писал. Да и кто напишет? Нет таких, ни единой души. Он повернул за угол, в участок.

Кендалл сидела за столом.

– Не могу так, не могу, и все тут, – сказала она. – Привет, шеф.

– Охраняешь покой властелина?

– Так точно, сэр. Местным намекнули, что, если будут плохо себя вести, ты вернешься.

Кэшин прошел к своему месту, полистал журнал, перебрал официальные документы и стал смотреть через окно на задний двор.

– Пока ты здесь, могу отлучиться по своим делам? – спросила Кендалл.

– Давай, – разрешил Кэшин.

Не прошло и минуты с момента ее ухода, как дверь открылась и на пороге, с неуверенным видом начинающего грабителя банков, появился поджарый, словно гончая, молодой человек. Кэшин подошел к стойке:

– Чем могу помочь?

– Сказали к вам подойти, – ответил он и надвинул кепку на лоб.

– Ну, давайте поговорим. Как вас зовут?

– Гэри Уиттс.

– Так чем мы можем вам помочь, мистер Уиттс?

– У меня с девушкой проблемы, типа.

Кэшин сочувственно кивнул:

– С девушкой. Понятно…

– Угу. Не хочу, чтобы с ней что-нибудь стряслось. Моя девушка все-таки.

– А что за проблемы?

– Ну, у меня машина…

– Девушка и машина?

– Не то чтобы я хотел ее обвинить…

– Вашу девушку? Ну и не обвиняйте.

– Вы не думайте, я не засранец какой-нибудь. Не тряпка, нет. Я не такой.

– Что она сделала?

– Уехала в Квинсленд на моей машине. А теперь звонит и говорит, что не вернется. Познакомилась с чуваком из «Серферского рая». Карло, Марио, хрен знает, как его зовут. У него три забегаловки, ну, он и предложил ей работу. А она говорит, что я должен оставить ей машину.

– Это почему?

Гэри замялся и натянул козырек так, что его глаз уже было не видно, и промямлил:

– Она оформила ссуду.

Кэшин сразу все понял.

– И она же платит?

– Ну, пока что… Я ей все верну. Работу уже нашел.

– А как давно она платит?

– Ну, не знаю… Платит… Больше года точно… Почти два…

– Так чего же ты хочешь? – спросил Кэшин.