Расколотый меч (СИ)

Мы решили, что пора пробуждать Йехара к жизни – и в самый раз, когда мы решили это сделать, это стало невозможным. У нас был алхимик и были почти все компоненты, но мы нарвались на противостояние с профессором алхимических наук – кто еще, кроме Зелхеса мог взять только чернокорень и не тронуть все остальное? В общем, с какого-то времени Дружину начали преследовать всякие неурядицы, и когда дня через два после возвращения в мои комнаты постучали, я справедливо заметила:

– Наверное, это Иссушитель заявился.

Бо, которая пыталась скрасить мною свой досуг, тут же забралась с туфлями на мою кровать.

За дверью, однако, было кое-что пострашнее Иссушителя: там был Стэхар в компании с самыми чудовищными цветами, которые можно измыслить во всех мирах.

Розовые розы. Вы когда-нибудь видели что-нибудь более мерзкое? А запах!..

Наследник престола облизнулся, подмигнул мне, сунул в руки букет и очень быстро исчез. Так исчез, как будто смог предугадать мою реакцию.

– Розы… – прорычала я, отодвигая букет на максимальное расстояние от своего носа.

– Какая прелесть, – обрадовалась Бо, протягивая руки. – Дай мне!

Но в этот момент в дверь опять постучали, и я распахнула ее с твердым намерением послать Стэхару его розовый букет прямой наводкой в физиономию, с соответствующими выражениями.

Нужно ли говорить, что по лицу получил не сынок домина, а Эдмус. Причем, я почти не удивилась. Я говорила уже, что Дружину начали преследовать неурядицы?

– Колючий… веник… – от избытка эмоций спирит не сразу смог говорить. – Я… иду себе… хочешь показать, насколько я тебе дорог – давай цветы, но не в глаз и не с размаху!

– Цветочкам же больно! – подтвердила Бо, выдирая у меня из рук злополучный букет. – Они же такие нежные…

Голова тут же пошла кругом от ненавистного запаха. Я отошла так далеко, как позволяли размеры комнаты, и бросила вопросительный взгляд на Эдмуса. Тот перестал зализывать царапину на носу и подмигнул Бо.

В последнее время мы наловчились о важном общаться по мысленному каналу Бо. Конечно, Иссушитель – сильный телепат, но что толку, если вокруг потайные ходы, а в них наверняка есть какие-нибудь устройства? Так что теперь Бо в нужные моменты просто связывала наши мысли – трюк, которым она вполне успешно овладела. Как выяснилось, за время нашего возвращения, исключительно со скуки.

– Что Зелхес?

Насущный вопрос последних дней. С дворцовым алхимиком что-то нужно было сделать, хотя Веслав честно признался:

– Не понимаю, на кой черт ему чернокорень. Его только для антидота от «Белоснежки» употребляют. Кроме сильнейших любовных снадобий, я имею в виду.

– Поскольку алхимик, чтущий Кодекс, недоступен чувствам, я думаю, он хотел убить Йехара, – беспощадно закончила Милия.

И теперь за Зелхесом велось наблюдение всеми ресурсами, которых у нас было не так уж и много. Спасибо еще Эдмусу, который из призраков сотворил такую агентурную сеть – всем спиритам его мира впору обзавидоваться. Было выяснено, что Зелхес почти все время проводит у себя в лаборатории, так что чернокорень может быть там. Сегодня двое из тех слуг Даллары, которых она считала все еще верными себе, должны были сделать попытку пробраться внутрь.

– Что ему сделается, – невесело откликнулся шут у меня в мыслях. – А вот в его лабораторию мы не попадем. У него алхимическая печать перед дверями, Веслав честно признался, что такого не видел…

– Ай, ты шутишь! – недоверчивое восклицание Бо.

– …зато читал.

– И что это, по словам нашего энциклопедиста?

– Оля, не ругайся у меня в голове! Ты же просто ее засоряешь!

Один из огромных недостатков общения через Бо: невозможно говорить без ее комментариев.

– Высокая степень превращения. Человек становится на печать – и хлоп! Иссушителя не надо, то, что остается, свободно можно вынести в мешочке. Знаешь, в таких мешочках дамы здесь таскают конфетки, а ты в таком хранишь дома все эти мазюкалки на лицо, которые совсем не делают тебя красивее.

– Выговорился? – я спросила это вслух. Шут с прискорбием развел руками.