Расколотый разум

Мне шестнадцать. Вот-вот придет молодой человек. Я готова. На мне короткое платье с квадратным вырезом, с броским узором из красных и синих геометрических фигур. Ботинки до колен. Голыми бедрами я чувствую шершавость ступени.

– Эти ботинки – самое то для прогулки. Он может появиться в любой момент. – Меня потрясывает от нетерпения.

– Доктор Уайт?

– Он вот-вот придет. Меня любят.

– Доктор Уайт, это важно. Тот медальон. На нем нашли кровь четвертой группы. Группу крови Аманды О’Тул.

Мы выдвинем вам обвинение в убийстве первой степени. Вы пройдете психиатрическую экспертизу, вас признают невиновной по причине невменяемости и со всем этим будет покончено. Но меня это не радует. Потому что я не понимаю. А я люблю понимать все до конца.

– Аманда.

– Да, верно, Аманда. Почему она умерла?

– Она знала.

– Что знала?

– Она никогда не красила волосы. Никогда не пользовалась косметикой. Но все равно она виновата, невзирая ни на что.

– В чем виновата?

– Она соблазняла. Не сексом. Секретами. Она знала все. Я никогда так и не выяснила откуда. Опасная женщина.

– Да, я понимаю. Разумеется, понимаю. Не хотите немного воды? Вот, давайте я налью – и соломинку тоже дам. Вот так. Не тянитесь, я подержу стакан.

– Мне…

– Да?

– Страшно.

– Да.

– Что будет дальше?

– Вас обследуют. Перед судом признают невменяемой. Судья закроет дело из-за вашего состояния, и вас отправят в государственное учреждение. Где вы, скорее всего, и проведете остаток своей жизни.

– Какие есть еще варианты?

Ее лицо проясняется. Оно уже не такое вампирское. Простое, честное и открытое лицо. Такое лицо у человека, на которого можно положиться.

– Развяжете меня?

– Думаю, да. Мне кажется, вы сегодня достаточно спокойны. Вот. – И я чувствую, как слабеет натяжение ремней сначала на моих руках, а потом и на ногах. Я с усилием сажусь в кровати, отпиваю воды. Ощущаю, как во мне снова течет кровь.

– Да. Моя болезнь прогрессирует.

– Дальше будет только хуже.

На минуту женщина замолкает, потом говорит:

– Я хочу знать, почему умерла Аманда.

– Думаю, я могла бы. Убить. Есть во мне что-то такое.

– Да. Это есть во многих. Мне вновь и вновь снится сон, что я убила свою сестру. Меня переполняет стыд. И страх. Не наказания. А того, что люди узнают, какая я на самом деле. Думаю, потому я и стала копом. Будто бы хорошие поступки могут спасти меня от того кошмара.

Я пытаюсь избавиться от кома в горле. Трудно говорить.

– Лезвие всегда было продолжением моей руки. Первый надрез, пробраться внутрь тела, на ту игровую площадку, что спрятана в плоти. Но есть определенные принципы. Чтобы понимать, что приемлемо, а что нет. Оставаться в рамках правил.

Женщина встает, потягивается, садится обратно.

– Дженнифер, я хочу, чтобы вы мне помогли.

– Как?

– Вы что-то знаете. Я хочу, чтобы вы сосредоточились. – Она забирает у меня полиэтиленовый пакет, расправляет его. – Вы узнаете эту вещь? Медальон святого Христофора. На обратной стороне выгравированы ваши инициалы. Как думаете, как могла на нем оказаться кровь Аманды?

– Не знаю.

– Вы носили его?

– Иногда. Как напоминание. Как талисман.

– Кто мог убить Аманду? Есть какие-нибудь мысли на эту тему?

– Есть.

Женщина подается вперед.

– Вы кого-то защищаете? Дженнифер, посмотрите на меня.

– Нет. Нет. Оставим все как есть.

Она открывает рот, хочет что-то сказать. Потом прямо смотрит мне в лицо. То, что она там видит, убеждает ее в чем-то. Прежде чем уйти, она накрывает мою ладонь своей.

* * *

Я сижу в большой комнате. И хотя по соседству сидят группки других пациентов, я одна. Мне хочется, чтобы меня оставили в покое. Мне есть о чем подумать. Что запланировать.

Жужжит дверь во внешний мир, входит женщина. Высокая, темно-русые волосы подстрижены вровень с челюстной костью, в руках у нее портфель из мягкой кожи. Она идет прямо ко мне, протягивает ладонь для рукопожатия. Обращается ко мне:

– Дженнифер.

– Я вас знаю?

– Я ваш юрист.

– Это по поводу наших завещаний? Мы с Джеймсом только-только их переписали. Они в банковской ячейке.

– Нет. Дело не в завещаниях. Могу я присесть рядом? Отлично. Давайте я вам помогу. Так гораздо лучше.

Подбегает пес, устраивается у моих ног.

– Какой милый. Посмотрите, как он вас любит. – Она устраивается на сиденье поудобнее, кладет портфель на колени и открывает его. – Боюсь, что это не визит вежливости. Дело в том, что вы вызвали интерес у следствия. У меня плохие новости. Видимо, офис окружного прокурора решил выдвинуть против вас обвинение. С одной стороны, это просто формальность. Вас обследуют и признают невменяемой.

Я не понимаю ни слова, но ее лицо серьезно, поэтому и я стараюсь держать себя в руках.