Расколотый рыцарь (ЛП)

Что бы я делал без нее? Потеря ее уничтожит меня. Она была лучшим, что появилось в моей жизни за последние годы, и, если ее защита от этого означала, что я проведу остаток дней в тюрьме, я пойду туда завтра.

— Ви, — прошептал я.

Ее глаза были стеклянными, когда она встретила мой взгляд. Мы оба думали об одном и том же. — Мы не можем больше держать это в секрете.

— Нет. — Я присоединился к ней на диване, и моя рука нашла ее руку. — Нам нужна помощь, куколка. Секреты не стоят того, если я не могу обеспечить твою безопасность.

— Все будут знать, что произошло.

— Они не скажут. — Мне потребовались месяцы, чтобы полностью понять преданность этих людей друг другу. Пока мы наблюдали за ходом суда над Дрейвеном, пока мы делились своими обедами и жизнями, пока мы превращали старые развалины в произведения искусства, я получил представление о братстве, которое Дэш, Эмметт и Лео имели в клубе.

Они не предали бы нас. Я видел это сейчас. Мы могли рассказать им правду, и они защитили бы ее ценой своей жизни.

Женевьева сжала мою руку. — Они поймут, что наш брак ненастоящий.

Но он был настоящим, не так ли? Где-то по пути этот брак стал самым настоящим в моей жизни.

— Мы разберемся с этим, — сказал я. — Мы разберемся.

Она прижалась ко мне, ее щека легла на мое плечо.

Я переместился, обхватил ее рукой и притянул к себе. — Давай подождем, пока гараж закроется. Подождем, пока Прес вернется домой. Она не знает всего, что произошло с Воинами в последнее время, и я думаю, Дэш хочет, чтобы так и оставалось.

— Особенно если Воины пытаются добраться до нас через Джеремайю.

Хотя мы безоговорочно доверяли Пресли, Джеремайя был в другой ситуации. И Прес не нужно было впутывать в эту ситуацию. Мы достаточно беспокоились о ней, отправляя ее домой каждую ночь. Она уверяла нас, что Воины ушли и она в безопасности.

Но она была Пресли. Мы беспокоились.

Мы с Женевьевой прижались друг к другу, глубже устроившись на диване в ожидании. Я закрыл глаза и отгородился от мира за нашей дверью. Я обнял свою жену. Я притворился, что иллюзия была правдой — что мы с Женевьевой встретились и полюбили друг друга в один день. Что сейчас я влюблен в нее так же сильно, как и в первый день.

Возможно, так оно и было.

Но пора было положить конец этой иллюзии.

Я поцеловал макушку ее волос, пока она вдыхала меня. Мы оба наслаждались этими последними мгновениями.

Пока звуки из гаража не стали стихать.

И наше время истекло.

ЧЕРЕЗ ЧАС, когда гараж был закрыт на ночь, все были в нашей квартире. Никто не колебался, когда я попросил их подняться.

Хотя было только шесть часов, на улице было темно. Дневной свет зимой в Монтане был таким же кратковременным, как телефонные звонки в тюрьме. Черное окно соответствовало настроению.

Дрейвен, Лео и Эмметтт сидели плечом к плечу на диване. Брайс и Дэш сидели за столом, а мы с Женевьевой расположились на краю кровати. Это было самое большое количество людей, которое, я рискну предположить, когда-либо находилось в этой квартире. Нам не нужно было говорить громко, чтобы услышать друг друга через всю комнату.

— Что мы здесь делаем, Исайя? — спросил Дрейвен.

— Сегодня кое-что произошло, — сказал я.

Дэш сел прямее. — Что?

— Кто-то пришел за Женевьевой.

Комната взорвалась.

Не в том типичном взрыве, когда люди вскакивают со стульев и начинают метаться. Ни одна душа не пошевелилась. Но напряжение, гнев и страх, которые взорвались в воздухе, тем не менее, были взрывом.

— Когда? — спросил Дрейвен, стиснув челюсти.

— После работы, — ответила Женевьева, рассказывая им о раннем уходе. Она вздрогнула, когда рассказала, как мужчина вытащил ее из машины. Пока она говорила, ее рука коснулась волос, где под каштановыми локонами, я был уверен, чернел неприятный синяк.

— Вы его разглядели? — спросил Дэш.

— Да. — Женевьева кивнула. — Я никогда не видела его раньше. Темные волосы. Карие глаза. Но он не был одним из тех, кого я нашла в своих исследованиях, поэтому я не знаю его имени.

— На нем был покрой воина. Я разглядел его только со спины. Когда я подошел, я закричал, и он побежал в заднюю часть здания. Исчез. Он так и не повернулся, чтобы я мог увидеть его лицо

— Черт, — сплюнул Дэш. — Такер думает, что это мы.

Рука Женевьевы нашла мою на моем колене. Она сжала ее, а затем грустно улыбнулась.

Это был конец. Конец.

Больше никаких секретов.

— Есть кое-что, что вы, ребята, должны знать. — Я выдохнул длинный воздух. — Мы солгали вам. О том, что случилось в хижине.

Лицо Дэша стало каменно-холодным, его выражение было жестче, чем я когда-либо видел. У Брайс отвисла челюсть. Эмметт и Лео посмотрели друг на друга с широко раскрытыми глазами. Дрейвен нахмурился, но не выглядел удивленным. Возможно, он знал все это время.