Расколотый трон

Да, дуэли в империи запрещены. Но тренировочные поединки мало чем от них отличаются. Убить в ходе них сложно, защитные руны тренировочных полей не позволят, а вот покалечить - запросто. Особенно если поставить себе именно такую цель.

- Мой горячий, но недалекий младший брат, - вздохнул Тибер, постучав по лбу средним пальцем. - Мой ответ в начале твоего вызова!

- Что?

- Раз я трус и подлец, - в очередной раз сокрушенно вздохнул Третий принц, переходя на менторский тон учителя, объясняющего нерадивым ученикам прописные истины, - то я просто не стану принимать твой вызов? Бывай!

Издевательски помахав ладонью, он развернулся на каблуках и поспешил вернуться к фонтану. Пусть Кэра улизнула с приема, но еще оставалась Эльгери ати Унсан. Возможно, астшанка любит танцы?

- Одно твое слово, я подстерегу его в темном уголке и переломаю ноги, - вполголоса предложил Бадрису верный Рас.

- Нападать на принца, да еще и на императорском приеме? – удивился Бадрис наивности друга. - Боюсь, тени моего отца тебе этого просто не позволят.

Может дракон и стар, но он все еще дракон. Не стоит дергать его за хвост, находясь в его логове.

- Позже, в городе, - пояснил Рас, бросив опасливый взгляд по сторонам, словно вездесущие императорские тени могут их подслушивать. - Никто не узнает.

- Многие пытались, но никому это не удалось, – вздохнул Бадрис. Гнев оставил его, осталось только глухое раздражение. А раздражать Тибер умел. Единственный его талант. – Не ты первый хочешь проучить Третьего принца. Красный двор, Синий двор, кланы – многие хотели бы сделать то же самое. Но калека скользкий, словно змея. А опасность чует лучше любой крысы.

- И все же, я попробую, - сказал Рас.

- Мешать не буду, - пожал плечами Бадрис. – Но никаких нападений в стенах Белого города! И сообщи моей матери, что ничего не получилось. Хотя… не надо, я сам это сделаю. А ты займись мечами, - он небрежно кивнул на руки друга, все еще сжимавшие два тренировочных меча, один из которых был совсем не тренировочным, а прекрасно заточенным клинком, еще и зачарованным на прочность и остроту

Провоцируя Тара Валлона, Бадрис не видел ничего зазорного в том, чтобы несколько уровнять шансы. На победу он не рассчитывал. Если разрыв в одну ступень еще можно как-то компенсировать с помощью артефактов, зачарованного оружия или брони, то пятая ступень против седьмой – без шансов. Но есть ли эта седьмая ступень у искалеченного драконом Первого принца?

Слухи на этот счет ходят разные. А донесения шпионов ничего не проясняют, внося еще большую сумятицу. Одни считают, что Тар Валлон уже давно превзошел свою седьмую ступень в любимой школе льда. Некоторые так и вовсе говорят, что он догнал по силам стареющего императора. Другие наоборот считают, что Первый принц ослаб. Не сильно, но все же. А даже если не ослаб, то неспособен выдержать долгую схватку.

Искать мать Бадрису не пришлось. Покинув тронный зал, в котором, судя по льющейся через открытые двери в сад музыке, начались танцы, Четвертая императрица дожидалась сына на террасе.

- Судя по твоему хмурому и не побитому виду, у тебя ничего не получилось, - заметила Медея, поигрывая новинкой из Вольных городов – богато украшенным веером.

Черноволосая, гибкая, с большими изумрудными глазами и влажными, чуть припухшими, словно только что целованными губами, она не зря считалась одной из первых красавиц империи.

- Этот план не нравился мне с самого начала, - отозвался Бадрис, небрежно облокотившись на перила террасы рядом с матерью. - Да и низко это провоцировать девчонку.

- Ты хочешь получить трон, оставаясь в белых перчатках? – выгнула точеную бровь императрица. - Нет, мой дорогой, привыкай возиться в крови и дерьме! Его будет много, - жестоко добавила она.

- А ты хочешь узнать силу Первого принца или отомстить своему бывшему любовнику? - поинтересовался Бадрис и закатил глаза, заметив, как изменилась мать. - Не делай такое удивленное лицо, мама. Стоило ему вернуться и весь императорский двор вспомнил про твою связь с Первым принцем!

Последнее было откровенной ложью. Тибер не в счет! Калека бьет редко, но выбирает самые болезненные точки. Но Бадрис вырос, на этих слухах. Эту застарелую обиду он всегда чувствовал особенно остро, а теперь и подавно. И выплескивал на мать боль своих детских воспоминаний.

Небрежный, но довольно сильный шлепок веером по щеке стал для него полной неожиданностью.

- Успокоился? – холодно уточнила Медея. – Или еще добавить?! Ты меня должен слушать, а не вздорные слухи. Кто мог такое ляпнуть? Тибер? Меньше его слушай! В калеке говорит его природная завись к тем, кому повезло родиться здоровым. Больше всего на свете он желает обладать тем, что есть у его старших братьев.

- Я должен знать, что это не обычная месть, - насупился Бадрис, буравя мать злым, упрямым взглядом.

- Прошлое осталось в прошлом, - криво улыбнулась Медея, поигрывая веером.

- Звучит неубедительно… Ты сама не знаешь! - внезапно понял он. – Прекрасно! Просто прекрасно!

Императрица Медея предпочла оставить эти слова сына без ответа и промолчала.

***