Расколовшаяся Луна (ЛП)

Я положила таблетки под свою подушку, повернулась к стене и закрыла глаза, чтобы показать таким образом доктору Занд, что он может идти. И он так и сделал. Я услышала, как он парой слов обменялся с моим братом, короткий, объективный диалог, потом дверь закрылась. Это займёт несколько часов, пока препарат начнёт действовать, сказал доктор Занд. Несколько часов, это было слишком много. Так долго я не смогу ждать. Но если можно принимать две перед сном, а я хотела спать, хотя было только послеполуденное время, то три или четыре не убьют меня, хотя мне это было бы всё равно. Я выдавила их дрожащими руками из пластиковой упаковки и засунула в рот. Последним глотком воды, смочив сухое горло, я запила их, как раз вовремя, перед тем, как Пауль зашёл в комнату.

- Теперь тебе стало немного лучше? - Он выглядел почти облегчённо, как будто кто-то снял с его плеч тяжкий груз. - Я так рад, что ты наконец позволяешь помочь тебе, Эли. Ты должна была сказать мне раньше, что находишься у него на терапии.

- Мне просто было стыдно, - оправдывалась я.

- Нет никакой причины стыдиться болезни. Ни одной. Послушай, мне надо с Францёзом обязательно подготовить каталог, у нас важный клиент в Дубае, который ожидает его. Я оставляю выбор тебе: либо Францёз приходит сюда, либо я еду к нему. Но я, конечно, подожду, пока ты заснёшь!

Голос Пауля звучал устало. Он сидел возле меня каждую ночь, на узкой раскладушке, которую он поставил напротив моей кровати, возле стены (я отказывалась спать в его кровати, его комната вызывала во мне страх), и дежурил, пока таблетки не начинали действовать и я впадала в глубокий сон. Он не отходил от меня, заставлял меня есть и пить, потому что я иначе не делала бы этого. Я весила теперь едва пятьдесят килограмм. Мне было ясно, что я загрузила Пауля. Я была его новой работой на весь день.

Францёз из-за этого был вне себя. И как бы мало я любила Францёза и не доверяла ему, как бы мысль о том, что оба любили друг друга, меня не беспокоила, они были парой, и Пауль хотел его видеть. Я не могла заставить его оставаться рядом со мной. А таблетки под моей подушкой успокаивали меня. Уже скоро холод льда я больше не буду чувствовать.

- Ты можешь пойти к нему. Для меня так будет лучше, чем, если он придёт сюда. Тебе не надо ждать, пока я засну, - пробормотала я. Но Пауль остался. Таблетки подействовали быстрее, чем я смела надеяться. Мягкая вата обернулась вокруг моего тела. Мои мысли, и без того онемевшие и апатичные, размылись. Последнее, что я слышала, был щелчок двери и завывающий двигатель Porsche. Porsche ... почему она была снова здесь? Кто привёз её?

Но и эта мысль потеряла свой цвет, как капелька чернил в море, и я с благодарностью позволила окунуться себе в полную пустоту своего сна.

Глава 19.

Выздоровление

- Просыпайся. - Я тотчас же отреагировала и в тот же момент спросила себя, почему я это сделала. Неужели таблетки уже перестали действовать, посреди ночи?

Я открыла свои горящие веки. Тёмная фигура сидела на подоконнике. Холодный, затхлый запах струился в комнату, и два глаза коротко вспыхнули, как кусочки угля, которые тлели в пекле.

Я так сильно ударила по выключателю, что лампа зашаталась и опрокинулась в сторону стены.

- Ты! - заорала я на него. - Ты ... осмеливаешься прийти сюда и разбудить меня!

Колин ничего не ответил. Медленно он сполз с подоконника, не отрывая от меня своего взгляда. О, он всё ещё выглядел ослепительно. Здоровым, свежим, сильным. Да, он был цветущей жизнью, хотя и смертельно бледный, но полный силы и изящества. Его волосы извивались.

- Боже мой, Эли, - сказал он тихо. - Твой вид разрывает мне сердце.

- Какое сердце? - прошипела я. - Скажи мне, какое сердце? Оно не бьётся! Не говори глупостей, Колин, у тебя нет сердца, и не смей прикасаться ко мне!

Он даже не приблизился ко мне, и, тем не менее, я отшатнулась, сдвинувшись к самому подножию кровати. Неподвижно он остался стоять возле окна.

- Почему ты не позвонил в дверь, так как это делает любой нормальный человек?

- Ты бы не услышала меня, - ответил Колин спокойно. - И тем более, ты бы не открыла мне дверь. Кроме того, я не хочу оставлять следов. - Я отмахнулась от него. Кому это было интересно? Следы? Какая ерунда.

- И вообще, ты не можешь хоть раз сделать что-то, как нормальные люди? Неужели всегда нужно устраивать целый спектакль? Мне уже становится от этого плохо! Это глупо, смешно, ты разве этого не замечаешь? У нас пять градусов тепла, а ты лазаешь тут в одной рубашке, древней белой рубашке, у которой не хватает половины пуговиц. Тебе не кажется это немного жеманным? Эй, посмотрите, я особенный!

Губы Колина затвердели, но он позволил мне говорить. А это добавило моей злости только ещё больше огня.